такой разговор.
Залпом он осушил бутылку и открыл следующую.
– Хочешь, я еще сыграю? – с неожиданным азартом произнес Джон. – Хочешь, удивлю тебя сильнее? Порву остатки твоего жалкого самообладания.
– Я верю, что ты можешь, – умиротворяюще улыбнулся Николай. – За каким же разговором ты подошел именно ко мне?
– А я не знаю. Что ж, мне знать все на свете! – хохотнул он и тут же стал вновь серьезным, понизил голос, почти прошептал, словно не хотел накликать беду: – Хотелось бы надеяться, что я не знаю всего. В тебе есть что-то, не знаю… Но ты не как они. Поверь, такие, как я, это сразу чуют.
– Такие, как ты?
– Сходившие на перекресток.
– Заключившие сделку. – Конечно, Николай знал эту историю. Знал слишком хорошо, потому что читал о ней прежде, потому что воссоздал сейчас по приказу Марты. И она улыбалась, ждала развязки в предвкушении в доме, занесенном снегом. А он сам вдруг испугался собственной решимости.
Так ли он хотел получить ответы на все вопросы? Не оставить Вселенной тайн, а себе – надежды…
Нет, какая чушь. Ведь он здесь именно за ответом, а не ради бередящей душу музыки. Он поговорит с этим несчастным музыкантом и поймет, что никакой сделки не было, дьявол не поджидает на перекрестке, а желания исполняются лишь старанием, усердием и иногда удачей.
– Да все слышали. Только не верит никто, – пожал плечами музыкант.
– А если я скажу, что верю тебе.
– То соврешь, – рассмеялся Джон. – Ты хочешь проверить. Узнать. И ты боишься. Так сильно, будто от этого зависит все в твоей жизни.
– Ты прав, – неожиданно признался Николай. – Но я не те идиоты, которые спрашивают тебя ради своей выгоды и мечтают повторить твой подвиг.
– А тут верю. Такой, как ты, никогда бы не решился. Но зачем тебе я тогда? В тебе сила, и ее на многое хватает.
– О чем ты?
– Сам знаешь. Удивительно, но когда нет души, видишь мир… трезвее, что ли. Подмечаешь детали.
– И как это, без души?
– А вот это редко спрашивают… Хреново, мужик. – Джон надолго приложился к бутылке. Когда он закончил, пустая тара с размаху полетела об стену. – Бухло уже не жарит, но если выпить очень много, есть смутный шанс его почувствовать. Выпить надо слишком много для живого человека.
Николай молча ждал продолжения. Краем глаза он снова заметил ту же девушку, уже за соседним столом. Она больше не сводила с них настороженный взгляд. Бордовое платье, каштановые волосы аккуратно уложены легкой волной, миловидное личико, совсем не тронутое морщинами. Но вот глаза… Цепкие, холодные, сосредоточенные. Так готовятся к битве, начищая старый меч, а не отдыхают в баре. Сидела она все еще одна и раздраженно отмахивалась от официанта с дармовой выпивкой от соседних столов.
Теперь, когда она села ближе, лицо показалось Николаю смутно знакомым.
– Как тебе описать пустоту внутри, Ник? Представь, что
