удалился.
– Ты поужинал?
– Нет, я ждал в баре напротив, когда освободится столик, и тут заметил тебя.
– А я уже поел, – сказал он. – И если бы я не поддался внезапному желанию пропустить рюмочку на дорожку, мы бы с тобой разминулись.
– Странно, – сказал я, а потом добавил: – Грин Грин.
– Что?
– Verde Verde. Grün Grün.
– Боюсь, я тебя не понимаю. Это что, какая-то кодовая фраза, которую я должен был опознать?
Я пожал плечами.
– Считай это молитвой о приведении в замешательство моих врагов. Как дела?
– Ну, раз уж ты здесь, – сказал он, – я, конечно, обязан с тобой поговорить. Могу я к тебе присоединиться?
– Разумеется.
Итак, когда прозвучало имя Ларри Коннера, мы перешли за столик в одном из бесчисленных обеденных залов, занимавших этот этаж башни. В ясную ночь мы насладились бы прекрасным видом на залив, однако небо было затянуто тучами, и только огоньки бакенов да неприятно быстро моргавший прожектор светились над темными волнами океана. Бейнер решил, что у него все-таки остался небольшой аппетит, и заказал себе полноценный ужин. Он умял целую гору спагетти и кучу кровавого вида сосисок еще до того, как я разделался с половиной стейка, и переключился на слоеный пирог, чизкейк и кофе.
– Ах, хорошо! – заявил он и немедленно вонзил зубочистку в верхнюю часть первой своей улыбки, которую я увидел лет этак за сорок.
– Сигару? – предложил я.
– Спасибо, не откажусь.
Зубочистка исчезла, сигары зажглись, счет прибыл. Я всегда так поступаю в людных местах, когда официант медлит со счетом. Закуриваешь, выдыхаешь легкий голубой дымок – и вот он уже тут как тут.
– Я угощаю, – объявил Бейнер, когда я принял счет.
– Ни в коем случае. Ты – мой гость.
– Что ж… Будь по-твоему.
В конце концов, Билл Бейнер – сорок пятый в списке самых богатых персон галактики. Не каждый день мне выпадает шанс поужинать с успешными людьми.
Когда мы уходили, он сказал:
– У меня есть местечко, в котором мы сможем поговорить. Я поведу.
Поэтому мы уехали в его машине, оставив позади опечаленную униформу, минут двадцать катались по городу, сбрасывая гипотетические хвосты, и наконец остановились у жилого дома где-то в восьми кварталах от башен Бартола. Когда мы вошли в вестибюль, Бейнер с консьержем обменялись кивками.
– Как думаете, завтра дождь будет? – спросил Бейнер.
– Будет ясно, – ответил консьерж.
После чего мы поднялись на шестой этаж. Деревянные панели в коридоре блестели множеством искусственных самоцветов; некоторые из них почти наверняка были глазами. Мы остановились, и Бейнер постучал в самую обычную дверь: три раза, пауза, два раза, пауза, два раза. Я знал, что завтра он изменит код. Хмурый молодой человек в темном костюме открыл дверь, кивнул и ушел, увидев,
