была счастливой, несмотря на «невзгоды, неустроенность, частые переезды, разлуки, волнения, переживания». Всё это, по его словам, – ничто, ведь они жили друг для друга и были счастливы. (Митрополит Митрофан рассказывает и о другом ветеране Великой Отечественной войны – своём отце, жизнь которого сложилась иначе. Почему? Об этом каждый желающий может самостоятельно узнать из книги «Война и любовь».)
Любовь на уровне духовном связывает человека с Богом, на уровне физическом – становится той самой бодрой доминантой, которая, по учению академика А. А. Ухтомского, способна затормозить доминанту патологическую. Любовь, живущая в сердце воина-христианина, не означает его склонности к пассивности. Если он должен остановить зло, он идёт это зло останавливать. Но любовь помогает ему не только победить зло, но и не пропитаться этим злом.
О том, как любовь поддерживает человека в условиях боевых действий, рассказывают приводимые в книге «Щит веры. Ч. 1. Воину-защитнику в помощь» истории Евгения Невесского, Юрия Бессонова, Вадима Бойко[47]. В книгу «Щит веры» не включена часть статьи «Преодоление травматического опыта»[48], в которой приведены истории детей, переживших блокаду Ленинграда во время Великой Отечественной войны.
Две девочки-блокадницы, став взрослыми, написали книгу «Мученики ленинградской блокады». Почти три года голода, жизни под постоянными артобстрелами. Где же тут место теории Ганса Селье, почему избыточный выброс гормонов надпочечников не привёл к болезненному состоянию? Потому что в этом случае жёсткий психоэмоциональный стресс ослаблялся наличием веры, способностью обратить внимание на ближнего в его беде, способностью подумать о другом. И это позволяло детям избежать попадания в капсулу травматического опыта. Также приводится рассказ о Риточке Лосевой, которая, в хорошем смысле этого слова, растормошила детей, уже вошедших в стадию апатии, предшествовавшей умиранию. Деятельность Риточки, сумевшей сделать то, что было не под силу совершить педагогам, – пример возможной терапии, этому опыту можно с уверенностью следовать.
Вера Христова, которой была так сильна русская армия до революции, по мнению митрополита Митрофана, утрачена современной армией России (с началом СВО многие воины стали обращаться к ней). «Российские воины оказались лишены самого главного оружия воина – стержня веры, без которого невозможно быть уверенным в правоте своего дела, обрести бесстрашие и спокойную силу, ясное чувство бессмертия своей души, которое более всего духовно подавляет противника». Если же нет этого стержня, то пережитое на войне может порождать в душе воина конфликт, возвращая его память у жутким делам войны.
Многое из того, что позволяли себе участники войны, было бы недопустимо, если бы Российская армия исповедовала веру своих предков, идеалы православия[49]. Если нет стержня веры, то воины, командиры и рядовые начинают следовать тому образу ведения войны, который навязывается жестоким
Главы с этими историями включены в книгу из статьи Прокопия (Пащенко), иером. Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты. Ч. 2.2. Ядро травматического опыта и реальные примеры его преодоления. Иммунитет.
См.: Прокопий (Пащенко), иером. Преодоление травматического опыта: Христианские и психологические аспекты. Ч. 2.3. Вера и любовь как иммунитет, защищающий от «сползания» в «воронку» патологической доминанты. В оцифрованном виде документ доступен здесь: https://solovki-monastyr.ru/ abba-page/solovki_page/2103/.
Участие в зверствах делает воина больным. Об этом рассказывается в предисловии к книге «Щит веры. Ч. 1. Воину-защитнику в помощь». Также об этом идёт речь в данной книге, см. гл. 2. Преодоление боевой травмы и выход из посттравматического стрессового расстройства: теория, практика, подходы.
