с ролью жены и матери, тут как раз богатый Лори ей бы помог, а потому, что Эми осознала себя «не гением», еще кое-что важное про себя осмыслила, и такое осознание себя повлекло открытость для влюбленности и замужества. Такая была органическая последовательность, а не вынужденная. В реальной жизни младшая сестра долго не находила себе пару и была еще одинокой в пору написания книги, зарабатывала ремеслом (скорее именно ремеслом, чем искусством) художника. Замуж она вышла в тридцать семь лет, за хорошего человека намного ее младше, и умерла вскоре после рождения ребенка. Воспитывать обожаемую племянницу выпало на долю Луизы, и эту девочку она понимала.
Как их прототипы в жизни, так и в книге Мэг и Эми издалека нацеливаются на замужество. Две средних сестры, Джо, двойник Луизы, и Бет, срисованная с ее любимой сестры, напротив, не хотят и думать о браке. Тихую, боящуюся людей Бет не отдавали даже в школу из-за ее стеснительности; с тринадцати лет, после скарлатины, здоровье ее ослабло, и сама она постоянно выражала желание навсегда остаться при родителях. Никто ей не возражал сурово: «Нет, ты должна выйти замуж, это участь каждой женщины!» Чувствуешь свою «домашность» (как передать это прекрасное domesticity?) – возрастай в ней. И Джо, сорванца, громогласно сожалеющую, что не родилась мальчиком, никто не переучивает. Для нее приоритет независимость? Прекрасно. Хочет зарабатывать, готова и в гувернантки пойти, и коммерческие рассказы писать? Ее право. Плюется при одной мысли о «шурах-мурах» Мэг, а потом горько плачет, не желая отпускать сестру из семьи, – и такой опыт впрок. Заявляет, что никогда не выйдет замуж? Опять же ее дело, ее жизнь.
Так что и «маленькие женщины», и «хорошие жены» – это не специфические гендерные ограничения. Куда там! Феминистки (нормальные, не радикальные) давно поднимают эти книги на щит как образец уважительного отношения к свободе выбора, отказа от навязывания стереотипов. Джо свободна и не выходить замуж, и выйти в итоге замуж – не потому, что так принято, а потому, что захотела иметь семью, такую, как у ее родителей, стать такой женой и матерью, как ее мама – а какой, Джо в особенности поняла в час утраты, когда ее мама стала матерью уже не четырех, а трех дочерей. Материнство поднимается над смертью и удерживает семью, всех четырех девочек в их детстве и взрослости, в их земной жизни и небесной. Да, Джо взалкала лучшей доли, и писательница дала ей то, о чем мечтала и сама. Не потому, что «надо замуж», а потому, что великая способность любить возросла – в таком детстве, в таких отношениях с матерью – и жаждет воплотиться. И Джо во всей полноте обладает обеими свободами – быть одинокой или замужней, выбрать Лори или бедняка Баэра, быть писательницей или окружить себя мальчиками, «с которыми интереснее, чем с девочками» – открыть школу. Быть собой и, значит, иметь выбор.
Так неужто Луизе недоставало «знания любви»?
