на землю.
– Урод несчастный! – шипела Саня. – Немец вшивый!
– Глюпый голова! – хрипел Курт. – Звонок!
Выскочив из-за кустов, к ребятам подбежал дядя Сима.
– Цыц! – закричал он и стал их растаскивать. – И не стыдно тебе с девочкой драться? – выговаривал он Курту. – А ты хороша, кто же так с пленным? – грозил он пальцем Сане.
Взъерошенные, исцарапанные ребята, сжав кулаки, с ненавистью смотрели друг на друга.
V
В эту же ночь, когда над партизанским лагерем гремела гроза, в небольшой пещере, освещенной тусклым огоньком коптилки, совещались трое: дядя Сима, Горегляд и Фёдоров.
За их спинами, в уголке, на деревянных ящиках, прикрытая истрепанным одеяльцем, крепко спала Саня.
– Мы можем, конечно, обменять этого Курта, – говорил командир. – Но неизвестно – жив ли после боя его отец? А если нет, то кому он там нужен, этот пацан? Я узнал: мать-то у него погибла. И вот что мне думается: мы должны достать новых заложников, а Курта надо отправить на Большую землю.
– От войны подальше? – иронически спросил Фёдоров.
– А почему бы и нет? От войны подальше.
– Ладно, бог с ним. – Горегляд махнул рукой. – Тогда вот что, – он обратился к Фёдорову, – пойдем к морю, держи его за руку покрепче. Еще удерет в темноте.
Фёдоров достал из кармана кусок веревки и молча помахал им в воздухе.
– Тоже верно. Ну, пошли?
– Постойте, братцы, – вдруг тихо сказал командир. – Вот сижу и думаю. А не отправить ли нам на Большую землю и эту… – Не оборачиваясь, он указал большим пальцем за спину, туда, где спала Саня. – Вместе с Куртом. А?
– Да вы что, Серафим Петрович! – изумился Горегляд. – Всю войну с нами прошла.
– Нет, действительно, а что ей тут делать: с питанием туго, учиться негде. Под боком фашисты.
– Эх, Серафим Петрович, не ожидал от вас, – огорченно сказал Фёдоров. – Вы-то ей вроде как отец родной стали. А сейчас что говорите?
– То и говорю. А вдруг не убережем? Не хочу грех на душу брать… Иди, буди ее.
– Я не пойду, – ответил Горегляд.
– Тогда – ты! – сказал командир Фёдорову.
– Хоть на губу сажайте, будить не стану!
– Эх, бусурманы, а еще помощниками называются! – сердито сказал командир. – Всё на одного взваливают, – и на цыпочках подошел к Сане. Посмотрел на ее личико, почесал в раздумье бороду, оглянулся на партизан, ища у них поддержки, а потом тронул девочку за плечо: – Сань! Сань!
– Да ладно уж, не трогайте ее. Ну что вы?! – прошептал Горегляд. – В школе учил, а сам детям спать не дает.
Но, видно, чтобы уже не отступать, командир громко сказал:
– Боевая тревога!
Саню словно подбросило с постели. В полусне, не глядя на взрослых, она быстро натянула сапожки, надела через голову юбчонку, потом кофточку, телогрейку.
– Карательный
