style="font-size:15px;"> – Я на журналистику хател. Не взяли. Не прашел по конкурсу. А ани все прашли!
Тут Горгия сделал жест рукой, означающий – все они, плохие, прошли, а он не прошел.
– Не ходите дети в Африку гулять! – призвал Валерка.
…
На следующий день вечером решили все вместе идти ночью купаться. В десять все были на пляже. Все, кроме Валерки. Он еще утром куда-то делся. Никто его не видел.
Море было спокойно. Ночь – чудо. Мы с Таней оторвались от остальных.
– Димыч, ты все знаешь. Как ты думаешь, мы будем встречаться в Москве? В Москве все не так, как тут, – спросила Таня.
– Не знаю. Думаю – будем. Только вот от меня до тебя ехать далеко… Если я тебя после кино буду провожать, то на метро не успею.
– Ты сегодня какой-то не романтичный. Посмотри на звезды. Расскажи что-нибудь. Почитай стихи.
– Как зеркало своей заповедной тоски, свободный человек, любить ты будешь море… Нет не могу, лучше спою тебе гогину песню про гиппопотама или валеркину про крокодила… Кстати, куда он подевался, ты его не видела?
– Утром еще был. А потом пропал. Может с Гогой на дереве сидит?
– Все может быть.
…
На утро будит меня Комсорг.
– Димыч, вставай, Валерка утонул!
– Как утонул, кто утонул?
– Валерка. Валерка утонул! Просыпайся скорее, мы в Пицунду должны ехать, труп смотреть. Милиционер сказал, что он плавал и берег из виду потерял. Искал, искал и не нашел. Так и плавал кругами, кричал наверное, пока из сил не выбился. Сердце сдало. Он захлебнулся и утонул. Тело ночью нашли, на мысу у корпусов. А утонул он еще утром. Так что, когда мы ночью купались и ты Таньку щупал, его труп где-то рядом плавал.
Тут только до меня дошло. Сердце болезненно сжалось. Как будто в небе открылась страшная черная дырка. И вся наша жизнь в эту дырку полетела.
Мы ехали на газике по пыльной дороге, потом по асфальту. В голове у меня стучало:
– Не ходите, дети… Не ходите, дети… В Африку… В Африку… В Африку.
То, что мы увидели на цинковом столе не было похоже на Валерку. Так раздуло утонувшего.
Комсорг сообщил, что Фантомас просил его и меня встретить мать Валерки, прилетающую вечерним рейсом в Адлер. Поездку в Адлер и душераздирающую сцену во время второго опознания трупа я описывать не хочу.
Жить в Пицунде нам оставалось еще неделю. Мы по-прежнему пили из канистры по утрам. Ходили к Володе за вином. Я сидел с Таней на скалах. И так до самого отъезда. Один раз пригласили выпить с нами Гогу Жуткого. Гога хлебнул и запел:
– Ну а меня укусил гиппопотам…
В институте
Шел я по коридору в институте. На углу появилась вдруг фигура Никарева. Он увидел меня и яростно замахал руками – иди, мол, скорее сюда! Я не побежал, а спокойно дальше пошел. Никарев ко мне подлетел, запыхавшись, и прошептал страшным прерывающимся голосом:
– Девин всех к себе требует! Пошли скорей!
