От фонаря. Владимир Гандельсман

Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу От фонаря - Владимир Гандельсман страница 1

От фонаря - Владимир Гандельсман Художественная словесность

Скачать книгу

аботливо хранит вспышки воспоминаний о близких и всполохи собственной творческой жизни. Во вторую часть книги вошел комментарий к стихотворениям Владимира Гандельсмана, написанный его двоюродным братом Александром. В этих заметках разворачивается история лирического героя поэзии Владимира, рассказанная с позиции, крайне близкой автору биографически и метафизически. Владимир Гандельсман – поэт и переводчик, лауреат премии «Московский счет» (2011).

      В оформлении обложки использован рисунок А. С. Заславского «Дом на углу ул. Садовой и пер. Банковского».

      ISBN 978-5-4448-2403-0

      © В. Гандельсман, 2024

      © Н. Агапова, дизайн обложки, 2024

      © А. Заславский, рисунок на обложке, 2024

      © ООО «Новое литературное обозрение», 2024

      Первое отделение: от фонаря

      Часть первая

      АПРЕЛЬ

      (Время действия в рассказе от автора – 2006 год, город Н.)

      Сидящий в автобусе человек наклоняется, отламывает от коричневого коржика и откуда-то от колена забрасывает куски в рот, методично, кусок за куском, ни на кого не обращая внимания, а закончив, вынимает книгу и пристально в нее впивается, все без промедления, без малейшего приготовления к погружению в еду или чтение, в непрерывности ежедневного ритма.

      Рядом сидит девушка в громких наушниках. «Почему вы все время расширяете свое присутствие?..»

      (В подобных случаях Эдуард говорит: «Делайте это тихо!»)

      Она не слышит. Не удивительно – это мой внутренний монолог. Я пытаюсь читать рассказ друга Леонида, первый из присланных, из тех, которые он не публикует, потому что герои и некоторые второстепенные персонажи еще живы и слишком узнаваемы.

      Вот уже сорок лет я веду дневник, но никому не показываю, почти никто и не знает о моем тайном увлечении, а он известный прозаик, умеющий искусно длить и изгибать фразу или – наоборот – укрощать ее до двух-трех слов.

      (Время действия в рассказе Леонида – начало 1990‐х, Санкт-Петербург)

      «Дверь открылась. Удаляющееся в темноту коридора лицо пробелело теплым и опухшим сном, осевшим в веках и состарившим ее до рукой-подать-будущего, где не очень подметено, каплющая вода торит ржавую тропу в ванной и молодая, но отуманенная пылью фотография когда-то навестившего провинциального отца косо жухнет в коридоре.

      Этот расстроенный инструмент свидания должен был продлиться еще несколько тактов, пока Дмитрий снимал куртку.

      Дружеское образование „Дым“ подходило ему не только внешне: ранняя седина, серые глаза и быстроизменчивые – от определенно-острых до расплывчатых – черты лица, – но и по сути: от чистосердечного презрения к людям, когда черты заострялись, становясь едкими, он легко переходил – и презрение этому способствовало – к артистическому подлаживанию к ним и безупречному умению ублажить собеседника мягко вьющимся согласием с тем, что самому противно, – тогда черты размывались и все возвращалось на круги своя: к презрению, – люди не владели техникой безразличной щедрости, чье проявление требовало, как ему казалось, работы души, преодолевающей собственное безразличие, и потому презрения заслуживали.

      – Ты же обещал елку!

      – Пойдем и купим, я вчера весь день был на кладбище и сейчас спешу…

      – Но как я ее понесу – вот так, что ли? – Удаляясь по коридору, рука брезгливо отведена в сторону, чтоб не уколоться, и два пальчика словно бы держат елку за макушку.

      Ее лицо из белого переливалось слезами в раскисшее красное, Дым сказал „Я лучше уйду“, нырнув обратно в куртку, еще не затихшую на вешалке, и вышел на лестницу.

      Дымчатый день тридцать первого декабря 1990 года уравнял их в правах, ничего не заметив.»

      В этот момент резко меняется освещение, потому что автобус поворачивает, и я смотрю в окно и перестаю существовать.

      Школьный двор гремит погремушкой

      и откатывается в шаре солнца,

      там бубнят через скакалку дети

      и за ними смотрят отрешенно тети, —

      так автобус всем нутром моим уходит

      и скрывается для них за поворотом,

      но курящей женщине в плаще —

      на веранде дома, чуть ссутулясь,

      птичий профиль с поднесенной сигаретой, —

      открывается весной нагретым боком.

      Я немолод, иногда лежу – руки на одеяле – и представляю себя умершим. Это соображение слишком обычно. Нет, говорю, я хочу покончить с собой, наколовшись на булавку в твоем гербарии, читатель. Это крылышки набоковской

Скачать книгу