к главному инженеру.
Что водитель знает, куда ехать, что он в пятницу на этом объекте работал.
– Ах ты скотина!
Левой рукой комбат схватил водителя за куртку возле горла и, приподняв его от земли, ударил затылком о дверцу. Правым кулаком он хотел ударить несчастного воина по голове, но его рука наткнулась на согнутую руку Пенкина, который машинально поставил ему локтем блок.
– Ты что, на командира руку поднял? Под трибунал отдам!
Глаза комбата чуть не вылезли из орбит налившихся кровью глаз, а сам он побагровел, как свекла. Он замахнулся кулаком – теперь уже на Пенкина. Тот стоял и не думал уклоняться от удара. Его вдруг обуяло состояние спокойного бешенства, которое посещало его за всю жизнь всего несколько раз. Фактически это была готовность умереть в следующую секунду, вцепившись в горло врагу. Случись у него с комбатом обоюдная драка, Пенкину пришлось бы нелегко. Противник, в которого превратился командир, был на голову его выше и килограммов на двадцать тяжелее, но Жора даже не думал об этом. Комбат наткнулся своим взглядом на глаза лейтенанта и опустил кулак.
– Да его же убить мало.
– Я бить его не дам. Он тоже не знал куда ехать.
– Как это, воин? Где ты работал в пятницу?
– Здесь, – пролепетал бледный как смерть испуганный солдат.
Тут вмешался главный инженер:
– Какого хрена ты здесь, если этот кран должны были поставить на профилактику? Тут же должен быть другой кран.
– У того крана кардан полетел, – пролепетал боец, – его в ремонт, а меня вместо него.
– Так вместо него – это не сюда, а на разъезд Квилишкис, что в пяти километрах отсюда.
– Товарищ лейтенант сказали, что нужно ехать туда, где я был в прошлый раз, я и приехал.
Комбат, сопя и играя желваками на скулах, переводил взгляд с главного инженера то на Пенкина, то на воина. Поняв, что виноватого за одну минут ему не найти, он рявкнул:
– Следуйте за мной! Да пошевеливайтесь!
Пока он с майором Грудовским шел к машине, Пенкин и водитель уже заняли места в кабине крана. УАЗик взревел и понесся по дороге. За ним, едва поспевая по грунтовке, летел кран.
– Не отпускай его, но и близко не прижимайся. Комбат в бешенстве, может отмочить что угодно.
Дорога была извилистая, на кране было написано «скорость не выше 40 км в час», однако стрелка спидометра часто уходила за шестьдесят. Управлять такой махиной было непросто. На поворотах кран заносило и валило на бок. Двенадцатиметровая стрела весом больше тонны – это вам не шутки. Неожиданно, когда комбатовоз скрылся за поворотом, заросшим кустами, Пенкин тихо сказал водителю:
– Притормози.
Тот начал притормаживать, одновременно входя в поворот. В семи метрах за кустами стоял УАЗ. Солдат побледнел и изо всех сил надавил на педаль тормоза, даже привстав с сидения. Несмотря на то, что колеса были
