благополучия Залесья…
– В Седмиградье хотя бы на сыновей жудов есть управа, не как у нас.
Ружа застыла и побледнела. Страх быстро появился на её лице. Его слова дошли до неё.
– Где Михей? – выпалила она.
Василе нахмурился – не этого он ожидал от виновной жены. При чём здесь младший отпрыск?
– Он здесь, маменька, – выпалил Лучиан, вскакивая со скамьи.
Он сделал это так резко, что младший брат проснулся и заплакал. Снова.
– Ты что в углу таишься словно мышь? – грозно спросил Василе. – Подслушивал, значит. – Он уставился на сына, тот нервно сглотнул. – Вон брат из-за тебя опять ревёт…
– Из-за него? – Ружа покраснела, ноздри раздулись. Натуральная бестия. – А не ты ли, Василе, должен был сына нянчить, пока я готовила дары?
– Лучиан без дела слонялся, – буркнул он.
– Да что Лучиан, что Георге – всегда без дела. – Она подбежала к сыну, подхватила младенца и начала укачивать, мягко улыбаясь. – Год как вернулся, а слова ни разу им ласкового не сказал.
– Ты слишком нянчишься с ними. Вырастишь сопляков – от юбки не оторвать будет. А если война?
– Ну, поглядим, – Ружа усмехнулась. – Уж душевней тебя будут – и то славно. – Она быстро оглядела комнату, её глаза округлились. – Лучиан, где твой брат? – выпалила она на одном дыхании.
– У тебя в руках, маменька, – смотря в пол, ответил он.
– Не Михей, а Георге! Где он? Василе, – она уставилась на мужа, глаза горели огнём, – где твой средний сын?
– Ну, он… Наверное, – Василе почесал затылок, вспоминая, когда видел Георге. – Да он с Лучианом был. Бьюсь об заклад. – Он ударил себя по лбу.
– Лучиан! – строго сказала Ружа. – Где Георге?
– В саду. – Лучиан продолжал рассматривать носки лаптей из кожи.
– Подними глаза, когда с матерью разговариваешь. – Ружа ловко схватила его за подбородок. – Не отводи взгляда. В сливовом саду? – Лучиан закивал. – И что он там делает?
– Играет в прятки, – выдохнул он, – а я вожу. Маменька, он за мной везде хвостом ходит. Я устал от него. Теперь ещё и с Михеем нянчиться надо…
– И поэтому его надо было перед закатом в саду оставлять? Окаянная вас дери.
Ружа отпустила подбородок сына. Он стал растирать покрасневшую кожу, в глазах стояли слёзы. «Да и поделом ему будет. Нечего мать так изводить», – подумал Василе. Жена повернулась к нему. «Не к добру это», – пронеслось в его голове.
– Что сидишь, Василе? Хватай Лучиана и иди искать Георге. Мне два раза повторять?
– Да понял, я понял, – сказал Василе, вставая со скамьи. – Пошли, дурень. Вечно от тебя одни проблемы.
Он подошёл к сыну и влепил ему подзатыльник. Лучиан подавил всхлип и потёр место удара, скрывая боль. Василе обернулся – Ружа положила Михея в люльку, закреплённую к балке, и, напевая под нос, продолжила
