Судя по тому, что мы не тормозили, визжал соседний поезд.
Свет включился так же неожиданно. Поезд сбавлял ход. Мы снова были в обычном тоннеле. Все те же кабели, те же огоньки. Можно было перевести дух. Все пассажиры (думаю, что и мы тоже) выглядели весьма помято. Мужчина лишился своих темных очков, теперь они валялись у противоположной двери с разбитыми стеклами. Парень потерял один костыль, но девушка быстро нашла его и принесла обратно. Мальчишка никак не хотел отцепиться от своей матери, так что ей пришлось применить силу. А учитывая стрессовое состояние, силы она применила более чем достаточно, так что мальчишка схватился за руку и завопил от боли. Как я и ожидал, теперь у женщины на руках виднелись отпечатки детских рук, которые быстро наливались синевой.
Я вытер лоб, крупные капли пота смахнулись на пол.
– Тут и не заметишь, как употеешь, – попытался я пошутить.
– Да я, кажись, тоже весь промок. – Андрей оттопырил футболку и подул внутрь.
На лицах пассажиров появились вымученные улыбки, люди начинали радоваться, чувствуя, что опасность миновала. Однако еще непонятно было, чему же мы радуемся. Тому, что поезд перестал нестись с бешеной скоростью? Но так ведь и должно быть! Если нас везет маньяк-машинист, то ничего еще не кончилось! Может быть, все только начинается!
Я не стал озвучивать такие страшные мысли. Зачем? Достаточно, чтобы волновался кто-то один.
Сейчас поезд ехал еле-еле, складывалось ощущение, что машинист его не ведет, а толкает. Казалось, мы вот-вот остановимся. Однако прошло минут двадцать, а поезд все полз и полз. Мы с Андреем присели на сиденье – надоело стоять и просто глазеть на еле-еле ползущие кабели – зато остальные пассажиры, наоборот, поднялись со своих мест и теперь пытались что-то рассмотреть. Все было скучно и нелепо. Единственное, что мы узнали – это как звали мужика, потерявшего очки, да его жену. Сначала она позвала его: «Владислав», когда тот уже в пятнадцатый раз пытался вызвать по переговорному устройству машиниста, затем тот на нее цыкнул «Замолчи, Елена». Вряд ли это была полезная информация, но никакой другой не поступало. Здоровяк неодобрительно посмотрел на Владислава, но промолчал. Лезть в чужие семейные дела себе дороже.
Между тем снаружи что-то начало меняться. Дымчатые окна скрадывали тот эффект, что должно было произвести появление белесого тумана, но вскоре все заметили, что не только дымчатый налёт мешает разглядеть стены тоннеля. Так как в окна вагона все хорошо было видно (а точнее, не видно) и так, мы с Андреем вставать не стали. Однако остальные пассажиры прильнули к окнам, в надежде хоть что-то рассмотреть. Зато у нас теперь была возможность разглядеть пассажиров из дальнего конца вагона. Их оранжевые рабочие безрукавки трудно было не заметить ранее, однако я умудрился заметить их только сейчас. Может быть, всему виной был шум, поднятый ими только сейчас. Я ничего не мог толком разобрать,
