и оставил. Руки прижаты к груди, из кулачка торчит ремешок часов.
– Я здесь. – Протягиваю руку к худенькому предплечью. – Всё хорошо… хорошо…
Она смаргивает слезы и глядит на мою руку. Показывает кулачок с часами. Мотаю головой.
– Возьми пока себе.
Опять прижимает их к груди и смотрит на меня.
– Сейчас отъедем и будем ждать весточку от Шейлы, ладно?
Завожу машину и еду к воротам под щитом. Станция огорожена забором из колючки – мера безопасности, из-за Болезни дикие животные стали чаще забредать к людям.
Останавливаюсь прямо у забора со стороны голубятни. Тут уже проезжена колея – не мы одни предпочитаем обходиться без общества мотьеровых друзей.
Выхожу из машины – на километры вокруг болото: вода, деревья редкие, трава с меня ростом… Место не очень, но заметить нас здесь будет сложно.
Беру в зубы включенный фонарик, достаю из багажника покрывало и стелю на траву.
Девчушка открывает дверцу машины и спускает вниз ноги.
– Н-н… н-м…
Подхватываю ее вместе с одеялом на руки и сажаю на плед. Бинты на ногах в свете фонарика похожи на гольфы. Как только посветлеет, сменим повязки – а пока перекус. Забираю из багажника баклажку с водой, мыло и немного съестного – что Шейла успела нам собрать.
– Давай помоем руки.
Она протягивает мне руки – вместе с часами. Забираю часы – теплые и влажные от пальцев – и вкладываю в ладони мыло.
– Вот так.
Плескаю в них воды. Это-то просто… вот с собственными руками придется повозиться – заправочный пистолет был весь в бензине.
Она разъединяет ладони и мыло выскальзывает на траву.
– Всё?
Снова поливаю ей на руки и протягиваю полотенце.
– Н-н…
Но она прижимает ладони к низу живота.
– Что… что-то случилось?
Поднимается на коленки и отползает от меня.
– Я… я не…
Черт… Забираюсь в машину. Где-то в бардачке был маркер и…
Тут до меня доходит. В туалет. Для этого она и попросилась на улицу.
– Эм… Ладно… – Черт. – Я… буду за машиной. Постучи по ней, когда… когда всё.
Смотрю на костер за забором и перебираю в пальцах нож. Дурак… Нужно было спросить у нее сразу, дорога была долгая… Шейла бы так и сделала.
Взгляд останавливается на крыше голубятни, и я крепко сжимаю ручку ножа.
Наверное, проходит минут пять, прежде чем я снова слышу девчушкин голос – как будто пытается позвать меня.
– Эм… можно?..
Тишина. Выхожу и осторожно нахожу ее взглядом. Сидит на пледе – обнимает руками коленки. Бинты грязные от травы.
– Все… все в порядке?
Дыхание у нее дрожит. Мне вспоминается, как Шейла говорила про тату на бедре, и в горле становится сухо. Укутываю ее в одеяло и сажаю в машину. Что она еще говорила? Отвлечь.
– Будем кушать?
Искусанные
