сестренка. Еще очень рано для уроков по кулинарии.
– Обойдусь без советчиков, – буркнула я.
Джексон ушел из кухни без лишних слов, и я расслабилась.
Последующий час я сидела в напряжении за кухонным островком и наблюдала неотрывно за пирогом, который выпекался в духовой печи. Мне хотелось как можно скорее покинуть дом и провести приятный день там, где есть Уильям, но при этом чтобы никто из домочадцев не знал, где я провожу время. С ним спокойно и хорошо, и я не припомню, чтобы мне с кем-то было так же комфортно.
Я сама украсила готовый пирог малиной. Он выглядел аппетитно, а аромат, исходящий от него, заставлял напомнить о моем чувстве голода.
Уильяму обязательно понравится. Пусть даже этот пирог не по тому рецепту, о котором была осведомлена лишь его бабушка, но он напомнит ему о детстве, где было намного лучше, чем сейчас, во взрослой жизни.
Перед уходом я попросила Эмму об одно маленьком одолжении:
– Не говорите, пожалуйста, где именно я нахожусь. Если будут спрашивать, скажите, что я в городе.
– Будь спокойна, девочка, – заверила меня Эмма своим успокаивающим нежным голосом. – Иди.
Я кивнула ей с улыбкой, выражая благодарность. В данный момент, она единственная, кому я могу довериться в этом доме и с кем могу хорошо провести свое утро.
Мои руки дрожали, когда я стояла перед дверью своих соседей. Горячая тарелка, нагретая недавно испекшимся пирогом, сделала мои ладони потными и красными. Я боялась выронить угощение одновременно из-за волнения и обжигающей тарелки. Чтобы не рисковать и не держать пирог одной рукой, тем самым увеличивая возможности угостить им землю, я прикусила нижнюю губу и постучалась в дверь носком обуви.
Сердце забилось еще быстрее, и я, как парализованная ждала, когда мне откроют дверь. Что мне говорить, – не знала. Даже не репетировала перед зеркалом, поскольку не имею такую привычку. Всегда придерживалась принципа «как пойдет».
Дверь не открывали уже около минуты. Возможно, глухой стук носком обуви хозяева дома не смогли услышать. Тогда я решила нажать на звонок, который находился на уровне моего лица. Мои руки словно приросли к тарелке, и я начала приближать нос к кнопке.
Именно в это мгновение дверь распахнулась. Я испуганными глазами покосилась на Уильяма и резко сделала шаг назад от звонка. Он с недоумением посмотрел сначала на меня, затем на дверной звонок.
– Что ты пыталась с ним сделать? Сгрызть? – заговорил он.
– Это уже неважно. Главное, что ты наконец открыл дверь.
Мне стоило быть повежливее, но понимаю это лишь тогда, когда язвительные или грубые слова вырываются с моего языка. Я все-таки ничего не могу поделать со своей резкостью и прямолинейностью. Эти качества сохраняются всегда, какую бы маску я не нацепила на себя.
Все же мое хамство вызывает у Уильяма очаровательную притягательную улыбку. Я могу к этому привыкнуть и всегда общаться с ним в подобном
