дурману, медленно принявшемуся обволакивать, Александр посмотрел на свой дом:
− Всё очень просто, Аня, я по-прежнему живу рядом.
− Я не про то, − улыбнулась женщина широко, открыто, не позволяя сомневаться в радости. − Как ты узнал, что мы приедем именно сейчас?
− Прочувствовал, − пошутил Новиков. Ямочки от улыбки завидной правильности, но при этом скупой, приковали взгляд женщины. Пробуя вернуть его к своим глазам, мужчина добавил. − Разве ты забыла, какое у меня тонкое тело?
− И толстое, − ответила она, напомнив про их давнюю шутку и гладя взглядом теперь по всему лицу. От столь откровенной нежности мужчина поперхнулся. Кашлянув пару раз, он махнул рукой в сторону своей машины:
− С работы еду. Не подумай чего.
− Уже подумала, − предложила она игру, но Александр тут же прикусил тонкую верхнюю губу. Так он делал, когда возникала какая-то проблема. Становиться ею никак не хотелось. Женщина извинилась. − Я побоялась спускаться во двор в темноте. Да и места там нет, Тимофей занял своей. Да ещё дожжь, − добавила она, смущаясь жадного взгляда. Раньше эта питерская манера произносить слово «дождь» раздражала Александра, теперь добавил жара в тот самый клубок газа, что окутывал. Мужчина ощутил себя монгольфьером, готовым к взлёту. На земле удерживала только одна нить – взгляд женщины. От неловкости он нахмурился. − Сейчас уберу, − пообещала соседка, понимая это по-своему. Вскочив в машину, она проехала далеко вперёд. Удивляясь этой ловкости, Новиков вернулся за руль, тихо тронулся и медленно проследовал до своего дома. Там он свернул, успев бросить фарами прощание и благодарность одновременно.
3
Сон, с которым Новиков боролся ещё десять минут назад, улетучился, а, вместе с ним ушла досада на последние пять километров пути. Если дорога от Москвы до Купавны, федеральная, а потому гладкая, позволяла преодолеть тридцать километров за полчаса, то кусок трассы, что был в ведении поселковой администрации, сжирал любую фору в запланированном времени. Генералтоптыгинская колея испытывала мозжечок, заставляя применять к ней качественное прилагательное, производное от ещё одного органа и так часто используемое в народе. Въезжая на такой, с трудом сказать, асфальт, каждый водитель вспоминал всех родственников местных за счёт градоустроителей, собранных Гоголем в одну большую этническую группу. Поставив машину на стоянку под навес, Александр оглянулся и пожалел, что выход на улицу со двора перекрывает высокий, в три метра, забор. «Было бы как раньше, смог бы увидеть, как она сдала к своей калитке», − улыбнулся он на характерный шорох шин. Грусть была ощутимой, но права на проявление каких-либо чувств Новиков не имел. Он жил в доме, где всегда кто-то мог или ещё не спать, или не спать уже.
Поднявшись по ступеням высокого крыльца, мужчина увидел в глубине террасы огонёк сигареты. Дядьку Пётю так звали все домашние, кроме Валентина − женщины крупной, ухоженной и плещущей всевозможными желаниями.
