оказался одним из самых мерзких типов убийц, с которыми Дамьену приходилось работать. Тихий, невзрачный, никто из соседей или коллег не мог сказать о нём ни единого слова. Ни дурного, ни доброго. Этакий человек-невидимка – пройдёшь мимо и не заметишь. Все были поражены, когда узнали, что этот маленький человек оказался кровожадной тварью: раз в год он выкупал у нищей семьи девушку, три месяца заботился о ней, а потом за три дня до декабрьского полнолуния убивал её.
Сам же Войховец признался только в одном убийстве. Дескать, неблагодарная девица решила обокрасть его и сбежать с любовником, и он в порыве гнева столкнул её с лестницы. На вопрос, почему у девушки оказалось перерезано горло, а во рту найден серебряный рунт, бывший посыльный неопределённо пожимал плечами и отворачивался в сторону крохотного зарешеченного оконца.
– Вот, господин дознаватель, – охранник с красным лицом указал рукой на заключённого. – Он так уже три часа сидит и толком не двигается. Ни воды, ни еды не просит, отпустить не умоляет. Иные же, знаете, как ныть начинают, – мол, не виновен, вы меня по ошибке взяли. А этот – хоть бы хны! Сидит, таращится в окно, – и всё тут!
Дамьен перевёл взгляд с охранника на Войховеца. Шесть призраков стояли полукругом вокруг своего мучителя и убийцы и тянули к нему руки. Чёрные нити оплетали толстую грязную шею, будто жертвы пытались задушить его, но ничего не выходило.
– Открывай, – коротко приказал он, и охранник торопливо зазвенел ключами. – И оставь нас наедине.
Тяжёлая решётка с грохотом отворилась, впуская Дамьена в пропахшую потом и нечистотами камеру, и тотчас захлопнулась за его спиной.
– Я знаю вас, – внезапно произнёс Георг не оборачиваясь. У него был неприятный голос, как юноши, у которого до сих пор не произошла ломка. – Вы – Дамьен Валентайн, дознаватель первого уровня из особого отдела министерства магической безопасности Велирии. Я читал о вас, но и представить не мог, что вы будете расследовать моё дело.
В его тоне скользнуло нескрываемое восхищение. Дамьен молча сел за стол напротив Войховеца и открыл папку с делом.
– Весьма необычно для некроманта работать на тех, кто готов в любой момент казнить вас за мельчайший проступок, – продолжал заключённый. – Все прекрасно знают – некроманты очень опасны. Живя на границе, они рано или поздно могут сойти с ума и начать путать мир живых с миром мёртвых. Должно быть, это сложно – слышать все эти голоса? – Георг вдруг повернул голову, оценивающе скользнул взглядом по лицу Валентайна, и циничная ухмылка растянула безвольный рот. – Я представлял вас по-другому. Мне кажется, для того, кто каждый день здоровается за руку со смертью, вы чересчур чувствительны.
– Вы просто не представляете, насколько эмоциональны мёртвые. Особенно те, кто ушёл рано. Но громче всех бранятся и требуют наказать убийцу те, чью жизнь отобрала чужая воля.
Войховец неприятно рассмеялся, словно слова некроманта оказались удачной шуткой.
– Поверьте,
