в любое время дня и года.
Песок окрасил некогда светлый город, каким Юстия видела его в книгах, в грязно-бежевый. Дворы пустынны, большинство вондерландцев сидит по домам и перебегает от соседей к другим, возвращаясь с припасами. Редко появляются толпы – на рынки, как их назвала мама. Они ожесточённо борются за право приобрести кусок рыбы или хоть немного приличную одежду. Юстия не очень представляла себе, как это выглядит – ряды палаток с нагромождением хлама и тухлой еды. Ведь у Юстии всегда всё под рукой. Зачем рвать друг другу глотки, если можно прийти к Юстии и попросить всё, что нужно? Ей не жалко.
Но у мамы всегда был иной ответ на её вопрос.
– Видишь их, Юстия? – обвела рукой Авем та.
– Да, мама.
– Это твои владения. Всё, до последнего камушка. Они принадлежат тебе, ведь ты лучшая из вондерландцев.
– Они такие… бедные, – озвучила Юстия мысль, нередко посещавшую её.
– Да. Бедные. Таковы времена. Именно нам надо делать их жизнь лучше, Юстия. Надо быть лучшими, чтобы изменить мир вокруг. И все будут счастливы – со временем.
– Разве мы не можем поделиться с ними тем, что имеем?
– О, Юстия, это совсем не то, – как всегда, качала головой мать. – Мы должны окружать себя красотой. Чем-то иным для них. Твои подданные должны видеть, что ты другая, что лучше.
– Разве так обязательно быть жадными?
Мать в это время сдвигала брови, и Юстии становилось не по себе.
– Это не жадность. Такова суть власти. Если они не будут её видеть, не будут чувствовать, то возьмут всё в свои руки и создадут хаос, где каждый будет стараться лишь для самого себя. И в этом хаосе, без нашей защиты, наших трудов, иной враг поглотит их.
Мать Юстии взглянула вдаль. Сама Юстия не видела, что лежало за пределами Авема: всё размывалось в осадке песка. Но Юстия знала о том, что буря – единственный настоящий враг их народа.
– Я хочу остановить этого врага, – указала на него пальцем Юстия. – Я хочу, чтобы все видели цветы.
– Тогда тебе нужно встать во главу, птичка моя. Стань лучшей для своего народа. После того как поймаем вора, укравшего твоё наследство.
По коже Юстии пробежала волна мерзких мурашек. Есть что-то неправильное в словах мамы. Так не должно быть.
– Ты правда считаешь брата вором? – спросила она, зная, какой ответ получит. Но какое-то совершенно непонятное, горькое чувство заставляло её спросить.
– А ты нет, Юстия? – начинала злиться мать. – Этот мальчишка не знает своё место. Он вообразил из себя повелителя, хотя у него нет никакого права даже претендовать на эту роль.
– Мама, он ведь твой сын…
– Он другой! – вдруг распылилась женщина. – Он никогда к нему не принадлежал, к нашему с тобой миру. И он должен смириться со своим положением и вернуть то, что твоё по праву.
Юстия
