нельзя ли повежливей? – бросил сыщик.
– В моих устах это вовсе не оскорбление.
– Тогда что же? – вмешался Эрве. – Может, комплимент?
– Сюзанна – женщина свободная. И ни перед кем не обязана отчитываться!
Жан-Луи кивнул: ну, если смотреть на вещи под таким углом, тогда конечно… Тем не менее их собеседник прямо-таки напрашивался на затрещину. Бородач, очкарик с выпученными глазами… Казалось, он смотрит на вас сквозь увеличительное стекло.
– Мы ищем Сюзанну. Ты ее, случайно, не видел?
Трафаретчик оглядел обоих братьев; его глаза метались туда-сюда за стеклами очков, как шарики пинг-понга.
Мастерская за его спиной, состоявшая из одного большого помещения, была увешана веревками с бельевыми защипками, на которых сушились свежеотпечатанные афиши.
– А на что она вам?
– Мы хотели убедиться, что ее не арестовали на пятничной демонстрации.
Мастер нахмурился и задумчиво почесал бороду.
– Да я ее с четверга не видел.
И, отвернувшись, ушел к своему рабочему станку. Техника печати выглядела очень простой: лист клали на суппорт и прокатывали по нему трафарет. Затем наливали нужную краску, накладывая ее на всю поверхность с помощью гладилки, и поднимали трафарет.
Вот и всё. Следующий!..
Мерш застал мастера за работой. В помещении было не продохнуть от едких запахов ацетона, уайт-спирита, чернил и застарелого табака…
Бородач прокатил липкий валик трафарета по листу бумаги, поднял глаза и спросил:
– Ты больницы-то обошел?
– Это первое, что мы проверили. Там ее нет. Теперь опрашиваем ее друзей и родных… Вполне возможно, что она решила покончить со всем этим и вернуться на родину.
– Ну нет, это на нее не похоже.
Мерш вынул из пачки новую сигарету и собрался было чиркнуть спичкой, но не решился: как бы не устроить пожар в здешней атмосфере, насыщенной ядовитыми парами. Эта «колыбель революции» походила на кратер вулкана.
– А что на нее похоже?
– Э-э-э… ну, скажем так: она девушка увлекающаяся.
Трафаретчик приостановился, отложил гладилку и воздел кверху сжатый кулак.
– Верно говорю!
– Ну, ты мне ничего нового не сообщил, – сплутовал Мерш. – Хорошо бы только узнать, с кем она сейчас?
Мастер фыркнул, издав губами неприличный звук. И, не ответив, вернулся к своей работе. Потом передумал, снова отложил инструмент и окликнул Эрве, который отошел от него на несколько метров, изучая афиши, развешенные по стенам.
– Ну как – нравится?
Эрве обернулся; он стоял, заложив руки за спину, – точь-в-точь посетитель музея.
– Мне кажется, вы слегка перегибаете палку.
Тот мгновенно бросил свой станок и, пригнувшись, прошел под развешенными оттисками к парню, который смотрел на плакат с изображением женщины, швыряющей булыжник, и лозунгом «Красота вышла на улицы!».
Соседний
