ей рентген, Лилит, – сказал Эд и отошел от кушетки.
Он сел неподалеку, ожидая результатов. Через десять минут Рошфор услышал то, что и предполагал:
– Сломаны два ребра, – как в порядке вещей произнесла Лилит. – Удивлена, что с ней это произошло в первый же день, – она на секунду замолчала, но после вновь заговорила: – Прямо как с твоей матерью… Эта девчонка так же бесхарактерна и добра к чудовищам.
Слова, сказанные Лилит, оглушили Эда. На лице начали играть желваки.
– У тебя же есть здесь белые рубашки? – спокойно спросил он, игнорируя вышеизложенные слова женщины, и та кивнула. – Надень на нее. Я отнесу ее в комнату.
Лилит выполнила приказ Рошфора и позвала его за ширму, когда Алекса уже лежала одетая. Он осторожно взял ее на руки и собирался покинуть кабинет, как вспомнил еще кое-что:
– Лилит, скажи в рацию, что жду Билла у себя.
Женщина кивнула, и Эд вышел из кабинета.
Когда он отнес девушку в комнату, то направился в свою, возле входа которой его уже поджидал Билл.
– Заходи, – произнес Рошфор, открывая ему дверь в свое личное пространство.
Билл понимал, что приказ явиться к боссу он получил не просто так. Он боялся неизвестности или выговора от своего хозяина. Когда охранник прошел внутрь, Эд закрыл дверь изнутри и достал пистолет из-под пиджака, наводя в голову своего человека.
– Рошфор… – тихо произнес он, боясь пушки, что целилась ему в голову.
– Как давно ты на меня работаешь, Билл?
Эд говорил спокойно, видя страх мужского рода, который был даже намного сильнее женского.
– Восемь лет… – чуть заикнувшись, произнес он.
– И за восемь лет ты не смог запомнить одно важное правило: не портить внешний вид товара.
Билл понял, что Рошфор собрался квитаться с ним за побои на новенькой.
– Рошфор, я всего лишь дал ей пощечину…
Эд усмехнулся.
– У нее сломаны два ребра и разбита голова. Как думаешь, долго ли она пролежит теперь без работы?
Билл промолчал, не в силах подобрать слова под дулом пистолета.
– Из-за чего ты так взбесился? Что она тебе сделала?
Билл помнил, что первый раз ударил эту девчонку просто из-за просьбы ей помочь и разбил голову. Но если скажет об этом Рошфору, то пистолет в его руке обязательно выстрелит. Поэтому он решил опустить этот момент и признаться только в причине ее сломанных ребер:
– Она пожелала, чтобы у меня отсохли руки.
Билл чувствовал себя маленьким мальчиком перед Рошфором, хотя они были одного возраста. Взрослый мужик стоял и оправдывался, при этом трясясь, как осиновый куст, который и то был храбрее него самого.
Зловещая улыбка не сходила с лица Рошфора. Он видел, что слова, сказанные Биллом, были правдой. Однако эта правда была не совсем таковой.
