скоростным поездом, а сердце стучит так, что готово вырваться из грудной клетки. И какой бы интерес ни вызывал у меня Эммануэль, я слишком устала от нашего с ним, пусть и коротенького, но все же разговора в уборной. Мои инстинкты почему-то на взводе, и они отчаянно подсказывают мне, что в нем есть что-то странное. И эта загадка одновременно и пугает, и привлекает меня.
Я еще помню, сколько будет стоить такси от университета до дома. Самым практичным будет выйти на одной из станций красной линии, Филдс Корнер, Ашмонт или Батлер, где-нибудь недалеко от моей станции, Милтон, чтобы таксист согласился отвезти меня домой, но при этом чтобы это было достаточно близко к моему дому, и потому поездка получилась бы бюджетной.
Я прикидываю у себя в голове ценник за такси и начинаю быстро идти в направлении метро, но не успеваю даже завернуть за угол здания, как понимаю, что рядом останавливается машина. В ту же секунду открывается пассажирская дверь, и мое внимание привлекает мягкий голос:
– Я думаю, вам стоит сесть в машину. Никогда не знаешь, насколько безопасна прогулка по ночному Бостону.
Эммануэль наклоняется в мою сторону, приглашающим жестом показывает на правое сиденье, взглянув на меня так, что мой желудок сжимается в кулачок.
Его автомобиль – как отдельный вид искусста. Это блестящий черный кабриолет с поднятой крышей. Я представляю, какие чувства может вызвать поездка на таком шикарном автомобиле с открытым верхом. Я не разбираюсь в автомобилях и не знаю его марку, но весь его вид кричит о баснословной стоимости этого чуда техники. Откуда у профессоров деньги на такие тачки?
Несмотря на разумность доводов Эммануэля, я сомневаюсь в том, насколько это этично – садиться в машину к человеку, с которым меня связывают рабочие отношения, да еще практически рядом со зданием университета.
Наконец усталость, любопытство и мое опьяненное безрассудство берут верх над рациональностью и практичностью моего разума. Мне остается только надеяться, что никого из сотрудников кафедры не окажется поблизости и радоваться, что уборная унисекс оказалась пустой в момент моего позора и последовавшего за ним разговора с Лорэном.
Я сажусь в машину и погружаюсь в мир Эммануэля: обволакивающий аромат с древесными нотками заполняет мои легкие. Между водительским и пассажирским сиденьями расположена необычно высокая торпеда, и это дает мне странное чувство защищенности, словно я в колыбели. Я поворачиваю голову и встречаюсь с голубизной его глаз. Он в ожидании смотрит на меня, и я успеваю поежиться от того, насколько сильно действует на меня его присутствие. Это сложно описать, но меня как будто накрывает волной.
Я отвожу взгляд и смотрю на свои руки. Я надеюсь, что это поможет мне справиться с собственным дыханием и привести мысли в порядок.
– В каком направлении мне ехать? – спрашивает он, уже не глядя на меня.
Ах, да, я так и не сообщила ему, где живу.
Я все еще физически ощущаю на себе его внимательный взгляд и безуспешно пытаюсь
