прошлое – старо.
Будучи восприемником духовного света «бытие-в-будущем» выступает чистой возможностью. Множественность природы возможности вводит субъекта истории в заблуждение относительно осуществления этого множества возможностей.
Ранее мы уже допустили, что в истории осуществляется становление духа, которое предполагает нетождественность «стоящего» духа в прошлом со ставшим – в настоящем, и тем более тем, который «станет» в будущем. Если в объяснении «бытия-в прошлом» имеется возможность приписывания ему форм становления духа в «бытии-в-настоящем», то постижении «бытия-в-будущем» существует такая же опасность, но уже обратного характера – придать ещё не ставшей форме духа – форму уже ставшей. Отсюда тщетность всякого рода предсказаний и расчётов. Причина тщетности не в качестве самих «инструментов» предсказания, не в их предсказательных способностях, а в нетождественности различных форм проявления духа в различные временные промежутки времени.
Исторически конус духовного освещения материи имеет «разный диаметр» в различные временные интервалы, поэтому и сама интенсивность свечения является разной. Периоды «возгорания» и «затухания» не только чередуется между собой, но и сами могут быть элементами более мощного свечения[8].
Но если от «бытия-в-будущем» не имеется не то, что готовых форм проявления духа, но и его «окаменелостей», как это наличествует в «бытие-в-прошлом», то спрашивается, как же оно становится доступно субъекту истории. Поскольку же субъекта истории интересует не само по себе «бытие-в-будущем», а лишь та его сторона, которая имеет духовную проникновенность (наполненность), постольку вопрос можно переформулировать иначе: даётся ли субъекту истории – в «бытии-в-будущем» – духовное так, как оно дано ему в «бытии-в-настоящем». Очевидно, что нет. Значит, ни о каком непосредственном постижении духа не может быть и речи, т. е. постижение будет носить заведомо опосредованный характер. Поэтому Дух не может быть дан через предвосхищение его в будущем непосредственно. И здесь мы, по существу, подходим к проблеме нового. Можем ли мы утверждать, что будущее закрывает перед субъектом все двери постижения. Нет! Возможность его постижения проистекает из Единства самого Сущего, проецирующего себя на материю посредством духовного света. Пронизывая иное (материю) духовным, единое обретает свою очерченность, границу, которая позволяет познать себя. Этим самым обретает смысл.
Если же мы признаем единство Сущего, а равно и его духовного бытия, то не возникает ли таким образом противоречия между этим утверждением и тезисом, выдвинутым выше о том, что духовное в разные промежутки времени – не равно себе? Первое допускает единство духовного, а второе как будто бы допускает его множественность. Противоречие не возникает, т. к. духовное, не тождественное самому себе в своих проявленных формах в разные промежутки времени, все равно остаётся единым духовным, т. е. обнаруживает единство
Понятия «духовный луч» и «духовный свет» могут быть без труда проиллюстрированы следующим примером. Духовная связь с сущим сродни направленному лучу света на чёрном полотне с обратной стороны для наблюдателя. Причём, как и в действительном электромагнитном излучении, индукция, не даёт проявления сразу всей мощности потока, постепенно его накапливая и постепенно ослабляя. Так и жизнь отдельного человека есть проекция духовного луча на полотно вещественного мира его «организма», загораясь медленно с самого оплодотворения в молодости и потухая медленно в старости. Как медленно духовное проникает в вещественное тело, также медленно оно и покидает его. Поэтому не только каждый человек, но и каждый род, каждый народ, всё человечество, наконец, есть не что иное, как огромный сноп духовного света, «проецируемый» на мир мёртвой матери. В приведённом примере представлен только «горизонтальный срез» ствола истории, который позволяет различить «плотность» духовного свечения, но совершенно ещё не рассматривается его интенсивность и длительность. Последнее можно установить, добившись «вертикального разреза». Примечательно, что «вертикальный срез» возможен только от «бытия-в-прошлом» до «бытия-в-настоящем». На последнем он обрывается, оставляя в будущем поле загадок.
Люди, способные «увидеть» этот свет, не могут не констатировать или не признавать того, что избрав, допустим, недлящимся мигом настоящего (60–70 лет), они увидят, что вся история напоминает мерцание, образованное множеством вспышек «настоящих» мгновений человеческих жизней. И лишь по относительной плотности этих «вспышек» мы можем судить о более «крупных» лучах – родов и народов. Избрав же возраст последних в 1000–1200 лет, за их «настоящее», мы обнаружим в истории другой ряд мощных вспышек, с той или иной продолжительностью свечения. Отсюда напрашивается последний вывод: не есть ли и история человечества одна такая вспышка божественного животворного духа?
