на что сослаться в свою защиту.
В вечеру третьего дня мы и добрались до Севастополя, где часть эшелона попала на борт императорской яхты, в том числе и я там оказался.
"Штандарт" – яхта не очень большая, но может вместить до пятисот человек. Уступает четыре метра по длине яхте богатейшего сахарозаводчика и будущего заговорщика от Ротшильдов и масонов Терещенко, на которого я пока в теории точу ножи.
Меня с остальными камер-юнкерами разместили в каютах на нижней палубе в носу. Условия так себе по сравнению с поездом, но поздно уже что-то менять, тем более за мной тоже положено присматривать охране его монаршей милости.
Правда переход оказался довольно быстрым, машины яхты держат комфортные километров пятнадцать в час, я с попутчиком из знакомых офицеров охраны провели ночь в каюте и утром уже оказались в Ялте. Пришвартовались, императорская семья отправилась на автомобилях во дворец, мы же поехали на извозчике эти три километра.
Разместили меня в Малом дворце, а не в Белом, поэтому я задумался на время о проживании в самой Ялте, чтобы отдохнуть от одних и тех же людей перед глазами. И во дворце нормальной жизнью взрослого человека не поживешь, да и не приведешь к себе никого из прекрасного пола.
Мне вспомнилось сейчас, как в мае в Петербург приплывал на своей яхте кайзер Вильгельм ради кое-каких переговоров с Николаем Вторым. Он собирался уговорить Россию сосредоточиться на Китае и Японии, чтобы она не мешала выполнять свои цели в Европе самой Германии. Конечно это у него не получилось, тогда еще Николай Второй не знал никакого будущего и не мог подыграть кайзеру в этом вопросе.
– Нам лезть в Китай и снова осложнять отношения с Японией точно ни к чему, – объясняет мне император. – Вилли был слишком настойчив и требовал того, что не положено.
Уже в июле я сам из окон своего флигеля видел визит премьер-министра Франции Пуанкаре, но тогда меня попросили особо не мелькать перед гостем. К тому времени Николай Второй уже все знал о будущем, но по понятным мотивам никак не выдал того, что мы с ним задумали. Да и Пуанкаре ему понравился гораздо больше своего нетерпеливого кузена Вилли, на что я заметил, что это реальная политика втягивания России в ненужную самодержавию и стране войну.
– Конечно, Пуанкаре очень обаятелен и убедителен, потому что уже понимает неизбежность войны с гораздо более развитой Германией и хочет спрятаться за вашей спиной, государь. Ему нужен позарез еще один союзник с большой армией на континенте, а им можем быть только мы. В Англии он совсем не так уверен, что она без России вмешается в события на континенте.
– В любом случае мы пока ничего не меняем во внешней политике, чтобы не спугнуть будущие возможности, – заметил и сам император.
– Государь, Кайзер так неприлично настойчив потому, что его генералы убеждены в своей быстрой победе над Францией, независимо от того, будет ли Россия участвовать в войне, – читаю я ему предварительные расклады плана
