я убрать телефон, мне поступает звонок. Стоп. Это тот звонок, которого я боялся больше всего. У нас был подготовлен план на этот случай, если он, все таки случится. Случился. Рано или поздно, уже не имеет значения. О чем я и говорил! Как же вовремя Романов вышел на связь. Ему это могло стоить жизни. А у меня, в двадцать девять, появились бы седые волосы. Но все только впереди. Настало время решать вопросы более серьезными методами.
Перезваниваю Романову, докладываю о случившемся и не получаю ответа. Молчит, переваривает, думает, что делать. И я тоже! Как их вывезти безопасно из этого Фуроре? Не успеют же, а самим выезжать – дело, не имеющее итога, один сплошной вопрос, чем все закончится. Как бы ты, Владимир, не натворил делов сгоряча. Думай, прежде чем что-то предпринимать. Думай, Романов, ты за них отвечаешь.
***
Два часа полета прошли, как и предполагалось, в нервном напряжении, сопряженным с похмельем, от которого голова раскалывалась на части. Уснуть не получилось. То и дело я постоянно проверял сотовый, зная, что связи нет, но пытаясь утешить себя тем, что звонка не поступит. Того самого звонка. Означающего, что происходит то, чему помешать уже не получится. После приземления еще каких-то пять минут была тишина, а после, на второй мобильный, предназначенный для экстренной связи, поступает звонок с одним гудком. Все, время пошло, и счет здесь на минуты.
Служебная машина уже ждала меня на парковке, и я побежал сломя голову, постоянно повторяя про себя «лишь бы успеть!». Набрал охране, чтобы та выезжала незамедлительно, взяв с собой ментов. Надеюсь, перехватим. Без последствий.
Я мчу по трассе, постоянно сверяясь с картой, где отслеживалось перемещение автомобиля Владимира. Он недалеко, я должен успеть. Обязан. Под передним пассажирским сидением был тайник, где лежал револьвер отца. Он и должен мне помочь. И я успею, чего бы мне это не стоило. Как мантру я повторяю про себя эти слова, пытаясь в них поверить, но чем ближе я подъезжаю к тому злополучному участку трассы, тем меньше я в это верю. Обеденный час пик, машин на трассе несколько десятков.
Я узнаю машину Романова и замечаю несколько тачек рядом, которые так и норовят спихнуть ее в кювет. Размеры его таковы, что, перевернувшись, выжить шансов мало. На дороге поднялась паника. Машины петляли по трассе, пытаясь сместиться подальше от места, где «кошки-мышки» могли закончиться аварией.
Хватаю магнум, навожу. Нажимаю на спусковой крючок. Барабан прокручивается, будто в замедленной съемке. Стреляет. Ну конечно! Бронированные! Единственное, что случилось из-за выстрелов, это отвлекшийся водила, что, как оказалось, сыграло на руку. Но другому, находящийся по левую сторону от Романова, было все равно. У него была цель и он намерен дойти до конца. Тянет, ублюдок.
Замечаю ограждение. Трасса дальше перекрыта. Десятки машин останавливаются, и я понимаю, что мне нужно остановиться, чтобы я мог сделать хоть что-нибудь, а не уйти на тот свет, забрав с собой еще несколько жизней. Даю по тормозам, проклиная себя за то, что не могу повлиять на ситуацию, как и остальные наши люди, мчащиеся следом на помощь.
Прошло
