пчёл.Голова болит голова
говорит, говорит Москва.
Будто Кремль сошёл с открытки
в изобилии и в избытке.
Голова болит голова
в час падения и торжества
всем участникам эпопеи
помнить Моцарта и Сальери.
Голова болит голова…
«Со звоном дождь поспешно хлынул…»
Со звоном дождь поспешно хлынул,
покрыл поля гусиной кожей
и запах скошенной полыни
разлился в русском бездорожье.
Для очевидца светлой грусти
осока осени знакома,
она пленит речное устье
и часто режет по живому.
Понурый день, плакучесть ивы,
тумана непочатый край,
«души прекрасные порывы» —
с делами чаще совмещай.
Попробуй обогнать часы
поочерёдно шаг за шагом,
минуя остриё косы —
пройдя зигзагом.
«Ты прерви на полуслове…»
Ты прерви на полуслове:
будто снято с языка —
боль замешена с любовью
во все дни, во все века.
Расскажи нам, милый ангел,
мы должны об этом знать,
что в любовной этой саге —
так некстати умирать.
Для чего, скажи на милость,
тайный круг душе чинить?
Грудь тоскою истомилась —
сердце просится любить.
Ты прерви на полуслове:
будто снято с языка —
боль замешена с любовью
во все дни, во все века.
«Будь тишиной…»
Будь тишиной,
наперекор всем звукам.
Лети стрелой —
изогнутого лука.
Обратный путь
всегда короче,
как щемит грудь —
у одиночек.
Будь тишиной,
прошу, ни слова,
мы здесь с тобой
в саду фруктовом.
Совсем одни:
ни птиц, ни зверя,
лежим в тени
и тянем время.
Побудь со мной —
там, далеко, в пустыне
в полдневный зной
прольются ливни.
Будь тишиной,
не в дань молчанью.
Будь тишиной —
для созерцанья.
Будь тишиной,
поэт пел Тютчев.
Будь тишиной —
на всякий случай.
«Салфетный парусник…»
Салфетный парусник,
стальное сердце.
Фрегатик радости
открывший дверцу.
Отплыть старается —
всего хорошего!
Плыви – причалится
твоя горошина.
«Молилась муза бабочкам икон…»
Молилась муза бабочкам икон —
вышептовалось имя твоё живо,
поэзия – хрустальное светило
всходило, било и на мой балкон.
Взамен
