открыл глаза.
В центре странной поляны, окутанной будто облаком плотным туманом, в бледно-голубом сумеречном свете передо мной стояли две женщины, чьи тела и руки скрывали полностью до самой земли длинные белые сорочки – саваны, а сквозь их длинные зеленые волосы я чувствовал пристальный взгляд и даже угадывал янтарный и синий блеск в разных глазах у одной из них.
Сидя под деревом, я ощущал под собой необыкновенно мягкий, уютный мох.
– Что это? Где я? – с трудом прохрипел я, озираясь.
На стоящих вокруг высоких деревьях совсем не было веток, а их бурые, почти черные и прямые стволы были обсыпаны яркими пятнами лилового лишайника. Каждое такое пятно было соткано из мелких цветочков с лиловыми лепестками и желтыми капельками в центре, как будто цветами совсем маленьких васильков. И только на самом верху голые сучья этих странных деревьев причудливо переплетались, образуя густую крону без листьев, и своей необыкновенной черной сеткой напоминали ранние работы Мондриана. Сквозь эту паутину, сверху, разливался бледно-голубой свет. Но это была не Луна, а светилось какое-то странное огромное голубое пятно. И на этой странной поляне совсем не было ни травы, ни кустарников, и лишь бурый мох плотным мягким ковром покрывал все пространство на земле.
– Ты всё-таки пришел, – сказала одна из них. – Не испугался, и мы решили поговорить с тобой, как и обещали.
– Пришел? – попытался я возразить. – Как это пришел? Вы меня куда-то затащили, и я не пойму – где я?
– Понимать тебе ничего не нужно, а только слушай, – продолжала та с разными глазами. – В ту первую встречу ты вместо глупого испуга проявил интерес исследователя, человека преданного и по-настоящему любящего окружающий мир, и мы даже почувствовали твоё теплое дыхание на наших телах. Вот поэтому ты здесь, с нами.
– Но что это? Сон? Я без сознания? – я то ли подумал, то ли произнес вслух. – А где лягушата? – почему-то спросил я. – Где тот с выпученными наглыми глазами, который пытался мне возражать?
– Лягушонок был наказан за непристойные издевки. И те лягушата вообще не могут быть в этом месте. А ты – в сознании.
Я решил было встать, но какая-то сила прочно меня держала на месте.
«Что вы можете мне рассказать, какую правду, если обретаете на дне?» – думал я про себя, разглядывая перед собой эти страшные фигуры.
– В наших книжках пишут, что вы все утопленницы, – сказал я вслух. Мне хотелось услышать их историю. – Так ведь?
– Ну да, начитался Гоголя… А на самом деле ведь ему действительно была открыта правда иного мира, а всем он казался безумцем. Правду? А ты хочешь ее знать? Не станет тебе жутко?
«Читают мои мысли…», – пронеслось в моей голове.
– Твоё сознание – это мы, – ответила на мои мысли одна из них. – И все твои мысли и чувства находятся в нашей власти, поэтому мы все знаем о твоем окружении и о тех, кто тревожит наш покой.
