style="font-size:15px;"> – С этим твои дети явно получше будут сделаны.
Ко́рлеху, богу-кузнецу, отдал гузно с лапами с едкими словами:
– Меч и секира, что ты дал, сломались о кожу змея. Видимо, руки у тебя из того же места, что и его ноги.
Долго ещё ходил Фомрир по залу, вручая подарки с обидными словами, пока не подошёл к юному Сва́льди, сыну Фо́льси, и, крякнув от натуги, вывалил на него кишки змея.
Вспыхнул Сва́льди, вскочил с места, наступил на кишки, случайно дёрнул рукой и замер. Он услышал басовитый гул струны, что создал случайно, и задумался, забыв об обиде. Так и была создана первая лира».
Отец взбирался на гору легко, перепрыгивая массивные камни, а мне приходилось перелезать через них, и через какое-то время я запыхался.
– Это потому, что ты на седьмой руне? – с трудом догнав отца, спросил я. – Поэтому ты такой быстрый? А когда переходишь с руны на руну, сразу чувствуешь изменения? Или они через какое-то время появляются?
– Уже на первой руне ты устаешь гораздо меньше, – ответил он и посмотрел наверх. Впереди был крутой подъем с едва различимой тропинкой, усеянной мелкими камнями.
– А почему Эмануэль поселился так высоко?
– Чтобы люди не приходили ко мне по пустякам, – раздался знакомый голос. Жрец Мамира, к счастью, одетый, сидел на корточках на боковом уступе и разглядывал нас. – Чтобы они смотрели на гору и думали, стоит ли их беда того, чтобы ради нее ломать шею.
– Но рунные легко могут подняться на любую гору.
– Так меня еще нужно найти.
– Мы тебя и вовсе не искали.
– Значит, ваша беда стоит того, чтобы сломать шею.
Отец кивнул жрецу:
– Приветствую тебя, Эмануэль. Ты ведь уже слышал о несчастье, случившемся с моим сыном?
– Несчастье?
Жрец спрыгнул с уступа и оказался рядом с нами, тощий, длинный. Его ступни были босы, и я невольно поморщился, представив, каково́ ходить по этим камням без крепких башмаков.
– Да. Мой сын, как и положено, принес первую жертву, да не какую-нибудь, а раба, но не получил благодати. Ты можешь сказать, почему? От него отвернулись боги? На нем чье-то проклятье? Может, это наказание за мое прошлое?
Эмануэль подошел ко мне, схватил за подбородок, повертел мою голову в разные стороны и сказал:
– Не вижу никакого проклятья. Он не слепой, не глухой, не немой. Руки-ноги целы.
– Не шути со мной, жрец, – как обычно, мгновенно разъярился отец. – Почему у него нет благодати?
– А что сказали боги при его рождении?
– Он родился ночью. Была сильная гроза. В ясень, что стоит возле нашего дома, ударила молния, но не сожгла его. Прошлый жрец сказал, что это хороший знак, что сам Скирир ударил своим молотом, дабы отметить моего сына среди прочих.
– Почему ты думаешь, что я скажу что-то иное? Я служу тому же Мамиру, а у него лишь один рот.
– Слушай, жрец, – отец не выдержал и схватил Эмануэля
