свои служебные функции я на сегодня выполнил, так что с этой стороны претензии вряд ли возникнут, – сообщил ей я.
И мы в очень быстром темпе собрались для вечерней прогулки по вечерней столице.
––
Лишние билетики в театр начали спрашивать еще на эскалаторе станции «Маяковская» – популярный театр, популярные актеры, знаковая постановка, так что все объяснимо. А на ступеньках перед входом стояла и гудела приличных размеров толпа. Раздеваться не пришлось, потому что день был теплый и мы оба без верхней одежды прибыли. Так что проследовали сразу в зрительный зал.
– Никогда в этом театре не была, – призналась Нина.
– Можно подумать, что в других театрах ты завсегдатай, – ухмыльнулся я.
– А ты не подкалывай, – ткнула она меня локтем в бок, – театрал нашелся. В Советской Армии один спектакль смотрела, «Горе от ума» – что съел?
– Извини, не подумавши ляпнул, – честно признался я и начал вспоминать, где же я побывал в своем предыдущем пришествии в этот мир.
Оказалось, что много где, даже на Таганке, но уже без Высоцкого, конечно. «Вишневый сад» там давали в авангардной интерпретации – садовник был здоровым, лысым и в кожаной куртке. И он периодически выходил на сцену и молотил руками по жестяным декорациям, получался такой гром… символизирующий наступление новых времен очевидно. И еще в Современнике смотрел Пигмалиона, там Гафт в роли профессора Хиггинса обучал приличным манерам Лизу Дуллитл в лице Яковлевой-интердевочки. А в Ленкоме видел современное прочтение Островского в пьесе «Мудрец»… на сцену там живой автомобиль выезжал.
Мои воспоминания прервала Нина:
– Смотри, Ширвиндт – как живой!
Ширвиндт и все-все-все
– Почему «как»? – спросил я её, а на сцене тем временем зазвучала музыка Моцарта из одноименной оперы..
– Потому что, – отмахнулась она, – настоящий граф Альмавива, пробу некуда ставить.
– А ты знаешь, – склонился я к её уху, – что сначала графа играл Гафт?
– Не, – ответила она, – не знаю – наверно тоже неплохо было. А почему больше не играет?
– У него с режиссером что-то там произошло неприятное, вот он и ушел в другой театр. Но Ширвиндт его достойно заместил.
– А вот и Андрюша, – прокомментировала она появление графского слуги, – а почему он Фигаро, что это значит?
– По-моему, – начал вспоминать я, – это имя придумал сам Бомарше, когда писал первоисточник. Там какие-то аналогии со словом «пикаро» вроде просматриваются, «пикаро» по-испански это плут, мошенник, хитрец. Во Франции, кстати, есть ежедневная газета «Фигаро», довольно популярная, типа нашей «Комсомольской правды».
– Ясно, – некоторое время мы вникали в действо на сцене, а потом Нина бросила такую ремарку, – а вот подруга Фигаро немного старовата для него… да и для графа тоже – что-то не верится в такую пламенную страсть у них обоих.
– Ну что тут поделаешь, – вздохнул я, – нет в Сатире молодых актрис
