губы.
– Иди, Эрин, – холодно произнес тот в ответ.
Они вышли на городскую площадь, где уже стоял готовый костер в ожидании своей жертвы. Инквизиторы стояли по периметру, готовые к любому исходу.
Почти к любому…
Эрин снова улыбнулась ему, но на этот раз это был оскал, хищный, полный обещаний о страшных муках.
Ее кулачки разжались, никто не увидел, как из них неровной дугой, подхваченный легким ветерком, полетел русый волос инквизитора.
– Прощай, – громко сказала ведьма так, будто это она прощалась с ним, а не наоборот.
А затем Эрин без посторонней помощи, сама, ступила на деревянную площадку, и прикрыла глаза, когда ее принялись привязывать к столбу. Страха на ее лице не было, лишь странное умиротворение.
Аарон отвернулся, когда зажженные факелы поднесли к хворосту, и поспешил покинуть место казни, еще не зная о том, что отныне его род проклят. И, чтобы снять проклятие, ему придется встретиться с разъяренной ведьмой снова, после их совместного перерождения.
2 ГЛАВА
Архангельск, наше время
Всепоглощающий огонь был повсюду; вспыхивая яркими искрами, он поднимался все выше и выше, был страшен и неугасим, губителен для всего живого; ненасытная стихия бушевала страшно, ей было мало творящегося вокруг хаоса, она хотела большего, больно обжигая, она окружала, занимала все окружающее пространство в безуспешной попытке добраться до самого сокровенного места – души Эрин.
Ведьма металась.
Ей было больно и страшно, а пылающий огонь продолжал свою опасную игру, не желая ее отпускать из этой клетки. Такой живой, он играл с ней как кошка с мышкой.
Выхода из этой игры не было.
Спасения не было.
Осталась одна боль, лишь она одна могла дать утешение, но не помочь. Это все иллюзия.
Иллюзия бытия, жизни; иллюзия чувств.
Вокруг все ненастоящее, нереальное, искусственное, огонь лишь пытался сорвать маски, сделать тайное явным.
Эрин это поняла быстро.
Она смогла подняться с колен и позволить языкам разгорающегося пламени указать ей путь.
И словно почувствовав отклик, огонь расступился, перестал причинять боль, приласкал измученную ведьму своим теплом, а следом совсем погас, оставив после себя черное пепелище, в самом центре которого одиноко лежал золотой перстень.
Эрин смогла найти то, что хотела. Она медленно подошла к кольцу, а затем сжала его в своей маленькой ладошке.
– Επιστρέψετε1, – прошептали ее губы, и чернота, окружавшая ее до этого, пошла рябью – сознание ведьмы поспешило вернуться обратно в тело своей хозяйки.
***
Эрин пришла в себя поздним вечером, устало разлепила глаза и поняла, что лежит на собственной кухне, в своей родной квартирке. К счастью, ее падение оказалось более чем удачным, и ведьма умудрилась ничего себе не отбить.
Так
