садом, вдруг предстала перед ним во всем своем ужасающем виде. Теперь у него не было ни дома, где его бьют, ни дома, где его кормят и дают ночлег. Идти было некуда, и раб кинулся на колени перед сидящим в пыли хозяином.
– Не гони меня, господин! – взмолился он во весь голос. – Мой дом здесь, и я не хочу уходить от тебя. Ты всегда был хорошим и справедливым хозяином, и если доставалось мне от тебя, то по заслугам. Я буду честно служить тебе, только не гони меня!
– Да откуда он взялся, этот бродяга? – зашумели в толпе. – Что ему надо здесь, что он пришел нас учить своим законам? Пусть идет, куда шел, тогда и мы не тронем его.
Заратустра горько усмехнулся и, подняв лицо к небу, громко сказал:
– Господи! Ты видишь, что сегодня я показал этим людям их свободу. Весь этот огромный мир, который ты дал им во владение. Но как камень без опоры не зависает в воздухе, так и эти люди, называя себя свободными, привязали себя к своим телегам и хозяевам. Пусть. Прости им их слабость.
За этими словами Заратустра вышел из города.
ИМЯ ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА
Когда Заратустра вышел из того города, где шел разговор с ремесленником и его рабом, он увидел, что за ним бежит некий юноша. Тогда Заратустра остановился и присел у дороги, поджидая его. Он был тих и задумчив.
Видя это, юноша перешел на шаг, и когда приблизился к Заратустре, то вежливо поклонился ему.
– Господин! – сказал он. – Позволь и мне пройти с тобой.
Заратустра кивнул.
– Я никого не гоню от себя, ты можешь идти со мной. А можешь вернуться домой, когда дорога будет тебе в тягость.
– Спасибо, господин, – опять поклонился юноша. – Я видел, что эти люди расстроили тебя, и мне хотелось тебя утешить.
Заратустра залился веселым смехом.
– Не сердись, что я смеюсь над тобой, но скажи мне, мой новый друг, сердишься ли ты на ветер, за то, что он дует? Или на солнце за то, что оно светит? Или на своих родителей за то, что они назвали тебя Виштаспой?
– Откуда ты знаешь мое имя? – изумился юноша.
– А разве ты держишь свое имя в секрете? – Заратустра улыбнулся. – Каждый человек несет свое имя на себе, и когда ты научишься слышать и видеть, тебе не нужны будут слова.
– Да, теперь я вижу, что не зря пошел за тобой. Но неужели и вправду можно услышать и увидеть то, о чем человек молчит даже в мыслях? Прошу тебя, скажи как ты узнал мое имя, о котором я тебе не говорил.
Заратустра пожал плечами.
– Разве это так сложно? Вот и родителям ты не говорил, как тебя зовут, но ведь они как-то же догадались о твоем имени, – сказал он и, видя недоумение в глазах Виштаспы, продолжил. – Или ты веришь в случайность? Нет, каким хотели тебя увидеть, так тебя и назвали, как назвали, так и говорили с тобой, как говорили с тобой, так ты и откликался, а как ты откликался, такой и лег отпечаток на твою душу. Видишь, как все просто?
Впрочем, когда ты перестанешь
