поживает ваш отец? – неожиданно обратился ко мне Агюст, нисколько не смутившись от того, как резко Себастьян оборвал его пару секунд назад.
– Простите? – растерянно переспросила я, не ожидая, что кто-нибудь заведет со мной беседу, и уж тем более не готовая к разговору о своих родителях.
– Вы разве не дочь Хронга Ильена? – нарочито удивился тот, и мне мгновенно стали отвратительны и его тоненькие усики, напоминающие крысиные, и воровато бегающие глазки.
– Дочь, – сухо подтвердила я, менее всего на свете желая развивать настолько скользкую и опасную тему.
Военный отвлекся от кокетничанья с блондинкой и посмотрел на меня, на этот раз куда более внимательно. Да что там, я кожей чувствовала, что вопрос Агюста не оставил равнодушными и тех, кто волею случая оказался рядом. По крайней мере, приглушенный гул разговоров, ведущихся по обе стороны от нашей группы, как-то подозрительно стих.
– Я хорошо знал нейна Хронга и его очаровательную жену, вашу матушку, – произнес военный и словно невзначай мазнул взглядом по Себастьяну, неуверенно хмыкнул, но все же осторожно добавил, продолжая следить за реакцией блондина: – Если начистоту, то мне определенно жаль, что мы вряд ли их еще увидим.
– Вы так говорите, будто они умерли, – пожалуй, даже слишком резко ответила я. – Мои родители живы и здоровы.
– Да-да, конечно, но… – Седовласый заметно смутился, запнулся, пытаясь подобрать нужные слова, но вскоре сдался и уставился на Себастьяна, молчаливо умоляя того о поддержке.
Блондин, однако, совсем не стремился замять неудобную тему. Напротив, он будто получал от этого разговора нескрываемое удовольствие, самым наглым образом улыбаясь во весь рот.
– Жаль, что Флавий Бартелиус не может похвастаться здоровьем, как ваши достопочтенные родители, – вновь вступил в беседу Агюст, чьи тоненькие усики аж задрожали от непонятного возбуждения. По всей видимости, он тоже не видел ничего дурного в смаковании неприятной для меня темы. – Если не ошибаюсь, тело камергера нашли в вашем доме?
– Да, – медленно процедила я, прежде скрипнув зубами от негодования.
– Не обижайтесь, Беатрикс, но я удивился, увидев вас здесь, – продолжил заливаться Агюст, не желая обращать внимания на негромкое предупреждающее покашливание седовласого собеседника. – Говорили, что вы угодили в опалу. Да и вообще… Вы ведь теперь не принадлежите к дворянству. – И он красноречиво взмахнул рукой, обводя блистательное общество вокруг.
– Желаете сказать, что негоже какой-то там сьерре досаждать взглядам благородных господ? – Я сжала кулаки, почувствовав, как ногти едва ли не до крови впились в ладони. Боль немного отрезвила меня, поэтому я продолжила спокойнее, хотя голос уже опасно дрожал от негодования: – Что же, однако я здесь. Или думаете, что я попала сюда обманом?
– Нет, что вы, – теперь наступило время смущаться Агюсту. Он даже отступил на шаг, будто
