жестокой правительницей в истории Франции. Она лично боролась со всеми своими врагами и не жалела ни одну из своих жертв.
– Но это всего лишь догадки. Никто не знает правды, сэр.
– Никто не знает всей правды. – сказал экскурсовод и продолжил рассказывать об этой картине.
– А что это за ожерелье у нее на шее? – произнес незнакомец, обращаясь к нему.
– Это ожерелье носит название le cœur, в переводе с французского означает сердце. Говорят, что оно было проклятым. Оно имело форму сердца и было изготовлено исключительно из драгоценных зеленых камней.
– Голубых. – тут же произнесла Мия, но, сразу же поджав губы, опустила свой взгляд.
– Что простите?
– Оно было изготовлено из голубых камней…
– Но откуда вы..
Не успев договорить, мы услышали чей-то грубый голос позади нас.
– Действительно, Сэм. Девушка права. Оно было изготовлено исключительно из голубых алмазов.
– «Знакомый голос».
Я сразу же повернула голову, чтобы взглянуть на того человека. Повернувшись, я увидела его…
– Рад вас видеть, мисс Вудс.
– Не могу сказать того же, мистер Смит.
"Я не знаю почему, но при виде этого человека я испытывала чрезмерную злость и обиду, хотя мы и не были толком-то и знакомы".
– В прошлый раз нам так и не удалось поговорить. Я бы мог стать вашим личным гидом в этом музее, если вы не против?
«На самом деле мне не помешала бы некая информация для моей курсовой. И ещё и мистера Джона нет с экскурсией».
– Я не против, исключительно ради собственных целей. Мы рассматривали все экспонаты в эпохе 18-19 веков. Смит рассказывал мне о каждой картине, находящейся в зале. Но с моей головы всё никак не выходила лишь одна…
– Мистер Смит, а почему вы ничего не рассказываете о Кровавой принцессе? Неужели, она является незначительным героем в истории?
Тот самый серьезный взгляд с лица Смита тут же испарился. В глазах его читался страх, а то и вовсе заблуждение.
– Боюсь, я знаю о ней ничуть не больше вас. О ней мало что известно. Хотя она и является главным триумфом золотого века. Но я все же не верю, что она могла быть жестоким человеком. В глубине души она была такой же ранимой и чувствительной, как и все девушки. Но никто не знает, что именно её могло подтолкнуть к таким деяниям.
– А что насчёт ожерелья..?
Его взгляд тут же перешел на меня. Он молча смотрел на меня и испуганно искал что-то в них.
Но наше молчание прервал чей-то обрывистый голос позади нас.
– Мисс Вудс, вы все же соизволили прийти?
Я увидела разъяренного профессора, который шёл к нам.
– Мистер Джон, я могу все объяснить. Я…
– Не желаю слушать ваши отговорки. Я так понимаю, хороших оценок вам не видать больше!
– Что вы сказали?
«Я
