и неожиданно, но принесло толику облегчения… Ровно до тех пор, пока множество ледяных игл не впилось в спину. От резкой боли я выгнулся дугой и закричал. А в следующий миг меня вдруг подняло над полом, потянуло, словно рыбу, насаженную на невидимый гарпун. Ужас комом встал в горле, мешая дышать. Вместо крика из груди рвалось бессвязное мычание, смешиваясь со стрекотом тысячи невидимых стрекоз. И сквозь этот гул отчетливо прозвучала какая-то жуткая тарабарщина:
– Ipe novuum aspectuum…
По воздуху меня протащило мимо кабинки, где на полу скрючилось мое собственное тело: из носа и ушей стекали алые струйки крови, а по коже расползалась вязь черных, словно живых, татуировок. Они тонкими змейками шевелились и разрастались, стремительно обволакивая меня, пока все не померкло в этой жуткой тьме.
Пустую тишину огласил истошный нечеловеческий вопль. Я вздрогнул, распахнул глаза и сощурился, пытаясь сфокусировать взгляд. В голове гудело, спину болезненно жгло, будто я лежал на острых раскаленных углях. Казалось, даже кости мои – и те трещали. Проморгавшись, я наконец рассмотрел рельефный потолок, густо увитый узорчатой лепниной. Будто я находился не в фитнес-клубе, а в каком-нибудь Зимнем дворце.
«Не понял, а где душевая?»
Слева от меня что-то шевелилось. Я скосил глаза и заметил отползающую загорелую девицу с белыми волосами-дредами. Ее лицо было искажено ужасом, но смотрела она не на меня – а на свой огромный беременный живот. Так, словно видела его впервые. Придерживала его рукой и продолжала двигаться, отталкиваясь пятками, оставляя после себя мокрые следы. Девушка добралась до тонированной стеклянной стены, на которой блестели серебром какие-то иероглифы.
«Это определенно не мужская раздевалка», – пронеслась мысль и тут же потонула в новом женском крике.
Смуглянка согнулась пополам, обхватывая живот. Замолчала она так же резко, как и вскрикнула, словно у нее случился болевой спазм.
«Схватки, что ли?»
Выдохнув, она оттолкнулась ногами еще раз и смогла дотянуться до стены. Новые серебристые символы будто сорвались с кончиков ее пальцев и вплелись в стекло. А потом… Она просто сунула в стену руку.
«В смысле?!»
Я снова заморгал, силясь прогнать бред. Тем временем расплывчатые тени с той стороны стены схватили девушку за руку и вытянули на другую сторону.
– Она рожает! Целителя! Позовите целителя! – раздались за преградой встревоженные возгласы.
«Врача, быть может? Скорую… Доктора… Какого, к чертям, целителя?!»
– Я что-то сделала не так, я что-то сделала не так, я что-то… – откуда-то сзади донеслись до меня заунывные причитания.
– Тащите сюда дроу Наала, пусть снимет шваххов купол.
За тонированной стеной кто-то отдавал странные распоряжения. Там определенно была какая-то суматоха, мелькали тени, вскрикивала рожающая девица. Голоса доносились будто из жестяного ведра,
