не героев, вы растите сыновей. И если вы будете относиться к ним как к сыновьям, они станут героями, даже если это будет только в ваших собственных глазах.
В тот год, когда моему единственному сыну Мейсону исполнилось тринадцать лет, тоже наступило Рождество. Я растила его одна. Отец Мейсона умер от рака, когда сыну было всего три. Эти годы были трудными, но, возможно, именно благодаря этому обстоятельству у нас с моим сыном возникла совершенно особая связь. Мы стали лучшими друзьями, а Мейсон был самым вдумчивым и заботливым человеком, которого я знала.
В свои тринадцать лет Мейсон получал от меня еженедельное пособие в размере пяти долларов за то, что поддерживал в своей комнате чистоту и выполнял разную работу по дому. После каждой «зарплаты» Мейсон садился на велосипед и ехал в ближайший магазин, чтобы купить конфет или свежий журнал. Не было похоже, чтобы он хоть как-то экономил свои деньги, поэтому я была уверена, что к Рождеству у него вряд ли хватит средств, чтобы купить подарки. Поскольку я до сих пор ни разу не получала от него подарков, которые не были бы сделаны собственными руками, то и в этом году не ожидала ничего другого.
И вот наступило рождественское утро. Закончив открывать свои подарки, Мейсон поблагодарил меня, поцеловал и быстро ускользнул в свою комнату. Я удивилась: разве ему не хочется заняться новыми игрушками? Некоторое время я сидела, погруженная в свои мысли, но тут появился Мейсон. Он остановился прямо передо мной, держа в руках красиво упакованный подарок. Я была уверена, что это поделка, сделанная в школе. Мне не терпелось увидеть, что он создал на этот раз. Я дорожила всеми его подарками так же, как дорожила им самим.
Но внутри коробки оказалась пара дорогих черных кожаных перчаток, к которым все еще был прикреплен ценник. Слезы навернулись на мои глаза, и я, окончательно растерявшись, спросила Мейсона, где он их взял.
– В магазине, мама, где же еще? – просто ответил он.
Я была смущена: ведь у него не было столько денег. Может, кто-нибудь помогал ему? Но Мейсон только покачал головой: нет, он купил перчатки сам.
Наконец, справившись с волнением, я попросила его рассказать, как он смог купить такие красивые перчатки. Оказалось, он продал своему школьному другу новенький велосипед, полученный на день рождения двумя месяцами ранее.
Я плакала, думая о его жертве. Сквозь слезы я призналась, что это была самая лучшая вещь, которую он когда-либо делал для меня, но что я все же хотела бы вернуть ему его велосипед.
– Нет, мама, пожалуйста, не надо, – возразил Мейсон. – Папы больше нет, поэтому ты никогда не получаешь хороших подарков на Рождество и сама не покупаешь себе красивых вещей. Я хотел подарить их тебе. На самом деле мой старый велосипед все еще в полном порядке. Пожалуйста, мама, сохрани перчатки и каждый раз, надевая их, знай, что я тебя люблю.
В то утро мы болтали несколько часов, и за все это время я так и не сняла перчатки. После я надевала их так часто, что в конце концов протерла в них дырки. Теперь они лежат, спрятанные
