её по действительному назначению для защиты Родины и Свободы – то я, генерал Корнилов, самовольно слагаю с себя полномочия Главнокомандующего.
После этого, не дожидаясь разрешения из центра, Корнилов приказал казнить без суда дезертиров и мародёров и создать заградотряды. Интересный вопрос, ответа на который мы никогда не узнаем, заключается в том, что было бы, если б Корнилов пришёл к власти: стал бы он спасителем России, уничтожив большевиков и проведя демократические выборы, или он эволюционировал бы в какого-нибудь диктатора? В конце концов, в армии Муссолини тоже были батальоны, которые шли под чёрным флагом и украшали себя черепом с костями.
Вскоре после этого Керенский всё-таки позволил ввести военно-полевые суды, обойдя вопрос о смертной казне, которая была разрешена негласно.
С конца июля до конца августа начался роковой для России месяц. Авторитет Керенского пошатнулся, а Корнилова – взлетел. В результате этого, командующий Юго-Западным фронтом продолжил выдвигать условия правительству, требуя введение военно-полевых судов уже и в тыловых полках. Так, когда страна погрузилась в хаос, Корнилов стал проповедником твёрдой дисциплины. Понятно, что у него появились влиятельные связи, в том числе и с банкиром Путиловым, которые были готовы поддержать его финансово за установление порядка. В то же время вокруг Корнилова было большое количество левых, включая Бориса Савинкова, роль которого в дальнейших событиях будет довольно велика (Савинков был уполномоченным Временного правительства и много времени проводил в ставке при главнокомандующем). Вершиной августа стала просьба Корнилова ослабить власть Советов и солдатских комитетов, которые не давали возможности нормально командовать армией.
Керенский оказался в очень сложном положении: эсер не мог просто так избавиться от Совета, где сидели его люди. (Здесь же встаёт вопрос о том, почему Временное правительство не стало активно преследовать Ленина. Ответ просто – социалисты не могли бить по своим, хоть и немного отличающимся).
Далее Керенский сделал то, что всегда делает власть, загнанная в тупик: он обратился к обществу. 12-го августа в Москве собралось Государственное совещание всех представителей общества, на котором говорилось о необходимости «смыкания» всех слоёв перед готовящейся угрозой. Понятно, что таким образом Керенский хотел получить кредит доверия общества, однако его план сорвал Корнилов, которого начали встречать бурными овациями ещё на вокзале. На самом же мероприятии Корнилов начал свою речь со следующих слов:
С глубокой скорбью я вынужден заявить, что у меня нет уверенности, что русская армия без колебаний исполнит свой долг перед Родиной.
Далее, эти же мысли выразил и генерал Каледин, собрав кучу оваций с обеих сторон.
Таким образом, единственное, чего добился Керенский, – стало хорошо видно, как разошлись пути
