что она где-то рядом, но ни разу не видел. И вдруг она появляется передо мной. Как ты думаешь, что это значит?
– Не знаю, дочка. Что ты почувствовала?
– Не считая потрясения? Наверное, жалость. И до сих пор не могу сообразить, что она имела в виду.
Молли вытаращила глаза.
– Леди Гвен с тобой заговорила? Она ни с кем никогда не заговаривала, даже с Мод, уж та бы от меня не утаила. И что же она сказала?
– «Его сердце в песне… Слушай». А когда я опомнилась и хотела переспросить, она уже пропала.
– Раз там живет Шон и ты играла на его пианино, то послание достаточно ясное.
– Я и так всегда слушаю его музыку. Пробыв рядом с ним пять минут, ее поневоле услышишь.
Молли хотела что-то сказать, однако передумала и накрыла ладонью руку дочери. «Моей милой Мэри Бренне, – подумала она, – тяжело понять то, что нельзя разобрать на запчасти, а потом собрать заново».
– Когда придет время, поймешь.
– Так хочется ей помочь, – прошептала Бренна.
– Ты добрая девушка, Мэри Бренна. Как знать, вдруг и правда поможешь.
Глава 2
Шон решил, что к сегодняшней промозглой и ветреной погоде как нельзя лучше подходит густое и насыщенное ирландское жаркое. Он очень любил тихое утреннее время до открытия паба и наслаждался последними минутами спокойствия, нарезая овощи и обжаривая молодую баранину.
Вот-вот явится Эйдан и начнет расспрашивать, сделано ли то, готово ли это. Потом наверху зашевелится Дарси, затопает по полу, и вниз польется музыка, соответствующая ее сегодняшнему настроению.
А пока паб всецело принадлежит ему.
Шон не хотел брать на себя ответственность за семейное дело – пусть Эйдан мучается – и благодарил бога, что родился вторым. Однако паб значил для него очень много – незыблемые семейные традиции, передающиеся из поколения в поколение с тех самых пор, как Шеймус Галлахер с супругой построили паб у Ардморской бухты и распахнули его массивные гостеприимные двери. Здесь встречались с друзьями и соседями, сюда заходили пропустить кружку пива или стаканчик виски, вкусно поесть, послушать хорошую музыку.
Родившись в семье содержателя паба, Шон прекрасно понимал главное в этом деле: каждый, кто заглянет сюда, должен чувствовать себя желанным гостем. С годами «Паб Галлахеров» завоевал репутацию уютного местечка, где всегда можно пообщаться под традиционную ирландскую музыку. Кроме местных музыкантов-любителей Галлахеры приглашали более серьезные группы со всей страны.
Любовь к музыке, столь же неотделимая от него, как голубые глаза и открытая улыбка, передалась Шону через паб и кровь предков. Больше всего на свете он любил возиться на кухне под доносящиеся из-за двери мелодии. Правда, ему частенько приходилось покидать свое убежище и помогать с заказами, да что за беда, если рано или поздно каждый получал то, зачем пришел.
У него крайне редко что-то подгорало или остывало, ведь он гордился своими кулинарными творениями, в которые вкладывал душу.
