и вести беседы с клиентами. Когда отца не стало, Сандро долго не заходил в мастерскую – не понимал, как теперь быть без него. Но однажды взял его инструменты, и руки сами воспроизвели то, что глаза до этого лишь запоминали. Из-под его резца стали выходить новые цитаты на камне.
«Вот уже пятьдесят лет у нас в час дня обеденный перерыв», – довольно улыбается в пышные седые усы мраморщик, задавая тон дальнейшей беседе. История мастерской его занимает явно меньше – Сандро ее рассказывал сотни раз в разных интервью. Но обсудить еду (кто что ел на обед и как это приготовил) – интригующая тема для настоящего римлянина. «При жизни отец командовал и на кухне. Когда он ушел лет 12 назад, я год никого не собирал. А потом мне сказали: почему бы тебе не продолжить традицию? Что мне было делать? И мы снова начали устраивать обеды в лавке. Говорят, я хорошо готовлю. Но мне не нравится называть себя поваром. Я то за одно берусь, то за другое. Готовлю, что взбредет в голову. За этим столом обедало пол-Рима. Князья, бароны и проходимцы» (смеется). Здесь все равны: важные персоны, официанты окрестных ресторанов, простой люд и случайный прохожий. Низкий каменный столик, служащий мастеру и обеденным, и письменным столом, тоже сам по себе персонаж. Я провожу по нему пальцами и ахаю – это же пурпурный порфир!
Древнейшая египетская порода буро-багряного цвета. Его месторождения, позже завоеванные и опустошенные римлянами, принадлежали самой Клеопатре. Из-за особой редкости и ценности пурпурный порфир использовали для изготовления статуй и интерьеров дворцов лишь императоров и их наследников. В Византии детей правящего императора даже называли «багрянородными». Таким порфиром был отделан главный зал Константинопольского дворца, где они появлялись на свет.
«Откуда он у вас? С Римского форума?» – шучу я. Подобные плиты можно найти сегодня разве что в археологическом музее.
«Это первое, что появилось в мастерской в день открытия. Из частной коллекции профессора Ньоли, знатока мрамора. Таких больше не сыщешь. Они дружили с моим отцом, который умел обрабатывать камень как никто другой», – рассказывает Сандро.
Но общались они исключительно на «вы», даже спустя 40 лет. Какие времена и нравы! В то время, когда все покупали «Мерседесы» и прочий дорогой хлам, отец Сандро покупал камень. Сын удивлялся: «Зачем он тебе?» – а отец отвечал: «Положу в саду и буду поливать вместе с цветами. Если намочить поверхность мрамора или порфира, проступит его насыщенный природный оттенок».
Порфир – сложнейший в полировке материал, очень твердый. Та глыба, на которой Сандро расставляет тарелки, три дня шлифовалась его отцом полвека назад, и поверхность до сих пор сверкает.
«Когда-то на нем ели императоры, а теперь мы», – смеется мраморщик.
Но есть и другие обеденные традиции. Однажды в мастерскую заглянула невиданной красоты модель из Казахстана по имени Алена. Девушка только что приехала в Италию и, по словам Сандро, не умела готовить
