обещает всё упростить. Запрос, на обработку которого уходили недели, будет закрываться за несколько часов. Потрясающе!
– Я… очень рада это слышать.
– Объясните только, как у такого юного и прекрасного создания, как вы, мог возникнуть интерес к древним родословным?
Валери ожидала подобного вопроса и даже подготовила ответ, но всё равно замялась. Ей хотелось быть честной, тем более человек, сидящий по ту сторону стола, ухитрился расположить её к себе, произнеся всего несколько фраз. Но тогда бы пришлось сказать, что, пытаясь разузнать как можно больше о своих далёких предках, она как будто искала что-то недостающее, утерянный фрагмент, без которого её жизнь не казалась полноценной. Так человек, лишённый любви, пытается найти утешение в романтических книгах. Или узник, обречённый провести всю жизнь в одиночной камере, смотрит фильмы о путешествиях и экзотических странах.
Интерес Валери Дюран к родословным возник ещё в школе. Однажды учитель истории дал классу задание – расспросить своих родителей о семейных корнях и нарисовать генеалогическое древо. Мать Валери знала не так много, отец – чуть больше, но всё-таки недостаточно для солидного доклада. Тогда Валери углубилась в изучение семейных архивов и фотоальбомов. Перед её взглядом представали незнакомые, но всё же связанные с ней кровным родством люди – моряки, военные, служители церкви, даже поэты и художники. Валери выяснила, что полотна её прапрадеда по материнской линии выставлены в некоторых музеях Франции.
Сначала похожие на безликие тени, схематичные силуэты, эти люди становились тем реальнее, чем больше Валери узнавала об их жизни. И вот она уже стоит в одном из залов музея Орсе перед полотном своего прапрадеда. Он был импрессионистом и творил в одно время с Ренуаром, Моне и Дега. Мазки его кисти казались лёгкими, как случайное касание крыла бабочки, а цветовая гамма наводила на мысли о весенних лугах, усыпанных гиацинтами. Впрочем, на полотне, которое отыскала Валери, прапрадедушка изобразил не луг или поле, а парижское уличное кафе. За столиком, под розовым зонтом, сидела хорошенькая темноволосая девушка. Она грела ладони о кружку кофе, мечтательно смотрела вдаль, а мимо спешили прохожие.
Валери долго стояла перед картиной, и внезапно по её щекам побежали слёзы. Девочка не понимала, из-за чего плакала или что оплакивала. Больше всего ей хотелось бы поговорить со своим прапрадедом. Спросить, кто эта девушка на картине – его знакомая, возлюбленная или случайная натурщица. Поговорить об искусстве, о жизни на Монмартре. О чём угодно, лишь бы убедиться, что он не похож на Каролину Дюран.
– Только, ради бога, не сочтите меня законченным сексистом! – с улыбкой произнёс месье Ламбер. – Впрочем, признаю, я человек старой закалки. И, видя перед собой молодую привлекательную особу, увлечённую геральдикой, я невольно задаюсь вопросом – чёрт побери, почему?
– Наверное, в детстве мне не хватало внимания родителей, – произнесла Валери, опуская глаза и слегка краснея. – Пытаясь разузнать о своих предках, я как будто обретала
