карканье?Вообще-то я дама интеллигентная и стараюсь почем зря не выражаться, но видимо, подсознание мое таким образом попыталось привести меня в чувство. Голос, хоть и сиплый, также кажется мне незнакомым.
Я огляделась. С трудом, преодолевая боль в мышцах шеи, но всё же. От увиденного мне поплохело. Попыталась встать и ощутила, что на лбу у меня большая шишка, которая болит и мешает нормально двигать головой.
Неведомым образом я попала в какую-то убогую, темную комнатушку, на вид не более шести метров площадью. И комнатой-то не назовешь. Все, что находится вокруг – сплошь допотопные музейные экспонаты, иначе не скажешь. Ни одного привычного взору предмета: ни телевизора, ни элементарного радиоприемника, которые, худо-бедно, водятся в любой отдаленной деревне о двух дворах, ни мебели…
Я бы покачала недоумённо головой, да вот только в затылке от резких движений стреляло, потому продолжила просто изучать обстановку.
Стены в этой странной каморке были из потемневшей, грубой древесины, а пол даже не деревянный – земляной, от него веяло холодом.
Пахло сыростью и плесенью.
Бревна, из которых было сколочено помещение, местами поросли мхом, вокруг ни малейшего намека на уют.
Лампа отбрасывала тусклый свет на грубое деревянное распятие, висящее на стене – похоже, это единственное украшение странной комнатушки.
Я с трудом, стараясь даже дышать через раз, села.
В голове мелькали разные догадки, вытесняя одна другую. Где я? В какой такой глуши? Что со мной произошло, куда меня занесло? Может, я и правда сплю? А может быть, я без сознания и это просто галлюцинации?
Блуждающим взором нахожу оконце, если его вообще можно так назвать. В покосившейся раме даже нет стекла, просто пробитая в стене дырка, в которой растянут бычий пузырь, мерзко жёлтого цвета, точь-в-точь как в старых фильмах про крепостное право.
Понимаю, что многого через такое “стекло” не углядишь.
В итоге, набравшись решимости, встала и медленно пошаркала вон из комнатушки к видневшемуся проходу, занавешенному какой-то дерюжкой.
Отодвигаю “штору” и выхожу в ещё одну комнату. Я даже глаза шире распахнула от представшей картины! Это помещение было куда больше моей “спаленки”.
Здесь в дальнем от меня углу высилась целая гора какой-то хозяйственной утвари, там и сям громоздились непривычные городскому человеку предметы, они казались будто перенесенными из учебника истории в реальность. Шайки, лоханки, котелки, пропитанные копотью и тому подобная рухлядь.
Я с удивлением разглядывала покрытый ржавчиной горн, дырявые меха, наковальню, молот, клещи и, знавшее лучшие времена, деревянное ведро, видимо, для воды. На стенах висели полки, на них – какая-то глиняная посуда. В уголке тускло светила медная масляная лампа, тоже древняя, от неё несло невыносимым чадом.
Ещё одно окно, побольше размером, по центру стоял большой грубо сколоченный стол, вокруг него широкие лавки, и, самое примечательное,
