и ушла из храма своими ногами.
После зачитанного фрагмента Иван замолчал. Я успела попить воды и проверить несколько мессенджеров, как мужчина вдруг подал голос:
– Все равно не понимаю, зачем ехать именно в Череповец. Неужели в Москве нет этой иконы?
– Двадцать лет назад в Череповец ездил мой дядя Андрей. У него были… проблемы. Но, по его словам, после посещения той церкви все прошло. А моя бабушка очень впечатлительная. Запомнила эту историю и вот уже год мне ее постоянно рассказывает.
– Год?
Я кивнула, зная, что Иван этого не увидел.
– На самом деле больше, я просто округлила не в ту сторону. Но суть в том, что мне проще согласиться и съездить в этот Череповец.
– А что насчет истории, которую ты мне рассказала? Это как-то связано с тем, что твоя бабушка посылает тебя конкретно к этой иконе?
– Имеешь в виду, не отсохла ли у меня какая-нибудь конечность? —фыркнула я.—Нет. Здесь все проще.
– Насколько?
– Мне год назад поставили тревожно-депрессивное расстройство, – я пожала плечами, засматриваясь на розовато-оранжевый горизонт, и на секунду вновь очутилась в белом просторном кабинете, где светловолосый врач невнятно говорит: «Похоже, у вас тревога и депрессия смешаны между собой». – Бабушка думает, что раз у меня депрессия, то в моем сердце нет Бога.
– Думаю, что депрессия это все-таки болезнь и ее надо лечить… медикаментозно, что ли… – осторожно произнес каждое слово криминалист.
Поерзав на сидении, Иван бросил короткий взгляд на меня, и, как бы в нерешительности, задал следующий вопрос:
– Что, реально, депрессия? Я просто особо в это не верю. Ну там… депрессия бывает же почти у всех. Ничего не хочешь делать, с кровати трудно встать. А чтоб прям диагноз… – он сжал губы в прямую линию. Глаза его бегали по периметру дороги, руки постукивали по рулю. —Нет, если не хочешь, можешь не говорить об этом.
Тут наш разговор сошел на нет. Я буквально кожей чувствовала, что Ваня хотел расспросить побольше. Наверняка он бы задавал стандартные вопросы: «С чего все началось? Как чувствуешь себя сейчас? Принимала ли таблетки, и если да, то как ощущала себя после них? Правда ли, что некоторые из лекарств вызывают состояние овоща и привыкание?». И много других однотипных, скучных вопросов. Затем в ход пошли бы рекомендации. Хотя, думаю, Иван не входит в число тех, кто будет лезть с непрошенными советами, хотя и не исключала этого.
Мне хотелось и продолжить этот разговор, и одновременно переключиться. Хотелось выговориться и закрыть эту тему раз и навсегда.
Хотя кого я обманываю? Если бы не хотела, то даже не сказала ему про это. Глупо оправдываться и говорить, что ты случайно проболталась про свое заболевание, когда как сама хочешь, чтобы к тебе проявили хоть каплю сочувствия. Неосознанно, но хочешь.
Но о чем говорить? Что у меня депрессия? Развивать, мусолить эту тему сотни тысяч раз? У каждого
