– где-то что-то упало и разбилось. Все вздрогнули, мерный голос следователя затих, дежурный несколько на мой взгляд робко зашёл в комнату и сказал, что стакан разбился около стола – видимо плохо стоял.
– «Ага, как же! Достали блин» – раздражённо бросил следователь и переключился на Вику.
А парень дежурный, уже уставший от этого ночного поста, не стал сопротивляться, дал мне возможность пройти в комнату.
3.
Ева лежала на постели. Видимо её перенесли сюда из кресла у окна. Свет в комнате горел ярко, всё было залито светом и от этого было ещё более не по себе. Как говорят в таких ситуациях – казалось, будто она просто спит.
Но она не спала. И это можно было заметить по отсутствию дыхания и характерного движения груди.
За стеной был слышен ровный, чёткий и спокойный голос следователя, и отрывистый, взволнованный голос Вики, отвечающей на вопросы. Я не видел ничего вокруг, всё моё внимание было приковано к Еве. «Какая же она красивая», – пронеслось в моей голове. Мысли вились и кружили словно целый рой насекомых, не давая возможности уцепиться хоть за одну, голова словно кружилась. «Почему она умерла?», этот вопрос становился для меня всё более и более загадочным и одновременно всё более и более важным. «Как так случилось, что молодая, здоровая с виду девушка, вот так раз и умерла, на её теле нет никаких видимых повреждений, ударов и прочего, что могло бы вызвать подозрение, никаких лекарств и наркотиков не обнаружено, что же это могло быть?».
Меня словно что-то тянуло к ней. Я подошёл к краю кровати, на которую было положено её миниатюрное тело. Здесь был стул, видимо, когда бригада скорой помощи обследовала её, сюда его и поставили, я опустился на него и сел рядом с ней. Со стороны можно было подумать, будто я у кровати больной, которую пришёл навестить. Время смерти, как мне сказал полицейский на входе, наступило около двадцать одного часа, только сутки назад. То есть она умерла больше суток назад. Странным было то, что в комнате совершенно не было неприятного запаха, который типичен в таких ситуациях – а напротив, по всей квартире словно стелился приятный свежий аромат цветов. «Уж не святая ли она», без иронии пронеслась очередная мысль. Чем больше я был рядом, тем сильнее меня поражало всё происходящее. Я достаточно брезгливый человек, и вот так находиться рядом с умершим человеком мне не приятно, я себя знаю. Даже, когда посещал Государственный Эрмитаж и рассматривал в египетском зале уже почти окаменелую мумию жреца, мне хотелось поскорее выйти оттуда. И до этого момента единственный раз, когда я был спокоен рядом с мёртвым телом – случился, когда я был в Киево-Печерской лавре, что меня кстати очень сильно поразило тогда – мы с друзьями были на экскурсии в этих подземных лабиринтах, где полно мощей монахов, зачастую совершенно открыто лежащих вдоль узкого и тёмного прохода, я немного отстал от группы, и оказался почти один на один с этим подземным миром – но никакого страха, смущения или чего-нибудь неприятного там не было абсолютно, я испытал
