постоперационного стресса? – с тревогой спросила я.
– Абсолютно ничего! Адекватна, открыта для контакта, стабильна психологически. Думаю, что её реабилитация будет идти семимильными шагами. – вылила бальзам на мою душу Карина.
– Но ведь никто и не сомневался в таком прогнозе. – главный врач вынес свой вердикт. – У Лики светлый ум и лёгкая рука.
– Спасибо огромное! Что бы я без вас делала! – я пошире раскрыла глаза, чтобы не дать пролиться слезам благодарности. Михаил Геннадьевич начинал сразу подтрунивать надо мной, что болото готово, можно лягушек разводить.
– Ну всё, трещотка, пойдём. Нашему бриллианту ещё отчёт строчить надо. Говорит, не уснёт, пока не напишет.
С этими словами он ухватился за локоток Карины и вместе с ней пошёл к выходу из ординаторской, обсуждая какого-то пациента из хирургии. Я откинулась на спинку офисного кресла, дав себе несколько минут на анализ, после чего уверенно потянулась руками к клавиатуре.
Глава 4
Выйдя из здания больницы, я полной грудью вдохнула свежий летний воздух, насыщенный запахом петуний и роз, аккуратные, причудливо оформленные клумбы с которыми шли вдоль всей подъездной дорожки. Глаза радовали насыщенные, яркие расцветки. Каких только сортов роз здесь не было: «Чёрный принц» – бархатный тёмно-бордовый, переходящий почти в черноту, «Осирия» с красно-белыми бутонами, «Белый медведь» с ослепительными белоснежными шапками, кроваво-красная «Сантана», нежная жёлто-лимонная «Казино». Это было детище нашего завхоза Лидии Климовны. Страсть в чистом её проявлении! Женщина никому не доверяла даже поливку, не говоря уже о подрезке и подкормке королев цветов. Мне кажется, что когда она уходила домой, колорит растений тускнел – до такой степени её энергетика была связана с ними. Даже отпуск Лидия Климовна всегда брала только зимой!
Дойдя до стоянки, я подошла в своей чёрной «Мазде 3» и уже хотела нажать кнопку открывания на брелке, как меня окликнул знакомый голос. Повернувшись, я увидела синий «Паджеро», припаркованный через несколько машин от моей. Из окна мне махал Илья Кодаков – наш анестезиолог и Казанова в одном лице. Причём, и то и другое у него получалось просто замечательно. Не очень высокий, но с развитой мускулатурой, каштановыми волосами длиной до плеч, карими, опушёнными длиннющими загнутыми ресницами, глазами, в которых, если присмотреться, вспыхивали зелёные крапинки, прямым, аккуратным носом, квадратным, волевым подбородком, парень сразу располагал людей к себе. А если добавить в этому вечный позитив и заразительный смех, то можно было понять, почему девчата теряли головы и сердечки. Он ко всем представительницам прекрасного пола относился так, что каждая чувствовала себя удивительной, уникальной. Где-то подмигивание глазом, где-то прикосновение рукой, где-то улыбка – это была магия Ильи. Когда я только пришла в больницу, он буквально взял надо мной шевство: провёл экскурсию, познакомил со всем персоналом, показал
