А куда? – Она задумалась. – Я очень люблю старую Москву.
– Прекрасно. Что ты скажешь о Чистых прудах?
– Идет.
Метро уже опустело после часа пик. Мы зашли в подошедший поезд, сели на короткий диван в голове вагона.
– Ты опять на меня смотришь. Почему? – Она улыбнулась и повернулась ко мне.
– Мне нравится твое лицо.
– Ты в этом уверен?
– Странный вопрос. Если бы я, например, сказал, что ты красивая, тогда, действительно, в связи с тем, что это было претензией на объективность…
Наташа засмеялась.
– Перестань хихикать, ты прерываешь мою творческую мысль… В данном случае все определяется лишь субъективными ощущениями…
– И тем не менее, если бы ты сказал, что я красивая, у меня не возникло бы никаких вопросов. Потому что это я знаю.
– О, мадемуазель, какое у нас самомнение.
– Это лишь мнение окружающих. – Она посмотрела на меня уже без тени улыбки.
– Может быть, – решил я не спорить, – но в смысле своеобразия тебе не откажешь. У тебя неординарное лицо.
– А мне предлагали позировать…
– И ты, конечно же, отказалась.
– Да.
– А в кино тебе не предлагали?
– А я снималась.
– М-да, мы явно избалованы вниманием. Но достойны ли мы нашей физиономии?
– Что ты хочешь сказать?
– Есть такой роман, про человека, у которого было очень загадочное и необычное лицо, которое привлекало всеобщее внимание. К сожалению, он оказался слабым человеком и не смог подняться до своего лица. Поэтому плохо кончил. Интересно, а мы насколько соответствуем нашей маске?
– Мы соответствуем, – уверенно произнесла она.
– Это уже много, если ты так в себе уверена, во всяком случае, без этого трудно убедить других…
– Слушай, а почему ты всё время задираешься?
Я почувствовал, что она обиделась.
– Извини, по правде говоря, не знаю, что-то сегодня какой-то действительно агрессивный. Больше не буду. Во всяком случае, постараюсь.
– Нет-нет, ты можешь говорить всё, что хочешь, только не обижай меня…
Мы немного помолчали.
– Ты обычно в метро не читаешь? – спросил я, вспомнив, что не закончил изучение труда Иванова.
– Читаю, – сказала она и немного удивленно посмотрела на меня.
– У тебя сейчас есть что-нибудь? Я бы хотел полистать одну статейку.
Она кивнула и достала сборник стихов Петрарки.
– Ого! Тебе нравится средневековая поэзия? – спросил я, действительно удивившись.
Наташа утвердительно кивнула.
«В том плане, в каком мы понимаем трудовую деятельность, на Труфо обстоит всё совершенно иным образом, чем у нас.
Трудятся там только те, кто хочет этого.
