не подозревающих граждан однажды кто-нибудь решит погреть руки совершенно сознательно. И не было никакой гарантии, что этим кем-то не окажется в конечном счете сам Терлецкий, уже вкусивший сказочных доходов. Доверия к нему Ира не испытывала больше ни на грош. Но чем такому развитию событий она могла помешать? Разве что…
Воспользовавшись тем, что Марта Петровна и Валерий Степанович по-прежнему не обращали на нее никакого внимания, Ира тихонько выскользнула из кабинета. С антеннами по всему району (или уже городу?) она все равно ничего поделать не сможет. Равно как и с «приборами нового типа». Но вот установка, которая генерирует само излучение, и методика обработки тех самых магнитов… Кроме Иры со всеми деталями была знакома только «железная Марта», а в ней Ира, как ни странно, не сомневалась. И если успеть уничтожить все данные по настройкам и магнитам, хранившиеся в лаборатории, то по крайней мере остановить бесконтрольный процесс похищения времени она сумеет, а на работу обычных минутниц это не повлияет – испортятся только «новые». Конечно, если Ира справилась одна, непременно найдется тот, кто в свою очередь сможет рано или поздно повторить открытие Виноградова. Но дай бог, в следующий раз результаты окажутся в более достойных руках. А пока… декану после сегодняшнего не останется ничего другого, кроме как полностью прикрыть проект «множителей». Сейчас Ира как никогда понимала папу. С сожалением взглянув на еще не потерявшие глянец ботиночки – вряд ли ей в ближайшей перспективе будут светить новые доходы, – она заспешила в подвал: ей предстояла масса тяжелой и чрезвычайно обидной работы.
Александра Гардт
Механика
Любовь – это война. Ты понимаешь это в день, когда тебе исполняется девятнадцать. Или двадцать шесть. Кто теперь возьмется считать, в пустом мире, где есть только одно разряженное в ничто мгновение, которое приходится повторять снова и снова. Ломая торт с девятнадцатью свечками, вылетая из-за стола вслед за ней и считая двадцать шесть залпов, которые дают в твою честь после твоей гибели.
Мне хочется выть в голос. Не каждый сумеет промахнуться семь раз мимо точки назначения. Я, видимо, являюсь счастливым исключением. Материализуюсь в пространстве, забегаю в зал, который вот-вот рванет фейерверком C-4, и представляюсь на ходу, отталкивая охранника:
– Всем привет, меня зовут Джейми, сегодня я ваш личный ангел, быстро ткните пальцем в мистера Ходжкинса.
Народ таращит глаза, а взрыв – в восьмой раз – гремит в соседнем здании. Я разражаюсь матерной тирадой, и механический голос в наушнике неуверенно произносит:
– Капитан Лионелли, повторите запрос.
Охранник выводит меня под руки, я выхожу на улицу, сейчас спешить некуда, можно сесть на лавочку и подумать. Лондон одуряет прекрасной весной, зелень на голубом, яркое солнце, неуверенные кривоватые улыбки. Идиллия, но только две с половиной минуты назад. Сейчас офисное здание в Сити разрушено почти
