лишь понять, как именно должны сложиться эти самые обстоятельства.
Однако для начала нужно спасти жизнь Глен.
Она плохо запомнила вечер. Есть еду, отравленную снотворным, оказалось трудно, но еще хуже всего было наблюдать за тем, как Глен тоже поглощает ее, сама того не подозревая. На всякий случай Санти с Томасом решили вообще ничего не есть и не пить, хотя отлично делали вид.
Глен ничего не заметила.
К тому моменту, как трапеза подошла к концу, Халила уже почувствовала усыпляющий эффект и с паникой глянула на Томаса, когда Глен зевнула. Дарио съел совсем чуть-чуть, вероятно, из-за своего по-прежнему неспокойного желудка, однако тоже зевал. Сложно было сказать, был ли это рефлекторный позыв или снотворное подействовало и на него тоже. «Неужели Анита мне солгала? Приказала усыпить всех нас? Ну хотя бы Санти с Томасом останутся бодрыми».
Однако это также могло означать и то, что за ними могут наблюдать, а значит, попытаются остановить.
Глен рухнула в постель почти что сразу, когда они добрались до своей каюты, однако Халила изо всех сил пыталась оставаться в сознании, час за часом… ходила, молилась, щипала себя, когда ноги отказывались ее держать. В конце концов она забралась в кровать, и ее веки не смогли больше противиться снотворному.
Халила проснулась с раскалывающейся головой, жуткой жаждой и на корабле, который трясло, как игрушечную лодочку в зубах шторма… и когда она выбралась из постели и осмотрелась, то не нашла Глен.
«Глен рядом нет».
– Нет, – прошептала Халила и откинула одеяло, будто бы юная уэльская девушка могла прятаться под ним. Халила заставила себя подняться на ноги, надеть мантию с флисовой подкладкой, которую одолжила ей Анита. Завязала ее потуже и, пошатываясь, вышла навстречу завывающему ветру. Хиджаб чуть не сорвало порывом, но Халила схватилась за него рукой, пока пыталась разглядеть, что происходит.
На палубе почти никого не было, лишь несколько моряков, которые шагали против ветра по своим делам. Глен она тоже не увидела.
И никого из своих друзей.
Халила юркнула обратно в тепло нижней палубы и поспешила в каюту, которую делили Томас и Дарио. Пустая. Она отправилась к Санти.
И обнаружила всех у него.
Дарио тут же подскочил к Халиле, пока она стояла, тяжело дышала и дрожала, внезапно почувствовав слабость. Он поправил прядь ее волос, выбившихся из-под хиджаба; Халила крепко обняла Дарио и вдруг ощутила такое сильное облегчение, что чуть не подкосились колени. Она попыталась что-нибудь вымолвить, но нахлынувшие слезы задушили все слова. Халила по очереди всмотрелась в лица каждого из собравшихся, особенно в лицо Глен; молодая девушка сидела с напитком в руке и была бледнее, чем обычно. Голова и предплечье у нее были перевязаны бинтами.
И Глен была не единственной, получившей увечья. У каждого были синяки, или же бинты, или и то и другое. Дарио вздрогнул, когда Халила обняла его слишком крепко, и она тут же его отпустила,
