style="font-size:15px;"> – Правда? Потому что на деле между нами нет ничего общего. Мой брат – идиот с книжками, всегда им был. Я же сын своего отца. Ни капли сентиментальности. – Улыбка Брендана растянула его губы. – И мой отец подтвердит, что отправил к вам именно меня. Однако это ваше дело, хотите верьте мне, хотите нет. Как вам угодно.
Архивариус незаметно сменил тактику:
– Ты же понимаешь, что у меня есть чем торговаться, мальчишка. У меня есть ты.
– А у моего отца есть еще один сын. К тому же злить его будет вам не на руку. – Джесс отхлебнул кофе, чтобы урвать немного времени, и вслушался в молчание архивариуса. В молчании, как он давно уяснил, может скрываться многое. Иногда оно напряженное, на грани жестокости; иногда медленное и спокойное, миролюбивое.
Это молчание оказалось натянутым.
Джесс отвел глаза от архивариуса и оглядел кабинет, будто ни разу не видел прежде – на самом деле он был тут однажды, но тогда был моложе и очень напуган. Брендан же, не видя этот кабинет ни разу, должен был изучить все: пышные ковры с египетскими мотивами, сверкающую стеклянную стену, за которой открывался вид на голубые воды Александрийской гавани и плывущие по ней лодки. Огромную автоматизированную статую египетского бога Гора с головой сокола, стоящую с одной вытянутой ногой. Эта тварь будет готова защитить архивариуса при малейшей угрозе, как и элитные стражники.
Джесс все попивал кофе, но во рту была только горечь. Его пульс угрожал участиться, однако он стал дышать медленно, как научила его подруга Халила, и почувствовал, как давление отступает. «Подожди», – подумал он. Брендан бы подождал.
В конце концов архивариус произнес:
– Расскажите мне, мистер Брайтвелл, слышали ли вы о Праздновании Великого сожжения?
У Джесса все похолодело внутри. Он почувствовал, как напрягаются мышцы на спине. Он попытался не выдать себя лицом.
– Нет, не знаком с подобным, – сказал он, потому что был уверен, что Брендан этого не знал. – Приглашаете меня на ужин?
– Здесь наши предки не были известны своими кровожадными поступками, присущими многим другим культурам, однако были известны тем, что время от времени приносили жертвы. Мы подносим много даров во время Празднования Великого сожжения, в нынешние дни они носят характер символичный и церемониальный. Тысячу же лет назад Празднование служило одновременно и для того, чтобы чтить традиции, и для того, чтобы избавляться от… некоторых личностей, приносящих много проблем. Если ты понимаешь, о чем я.
– Угрожаете сжечь меня заживо? Не ходите вокруг да около, сэр. Вряд ли я свалюсь в обморок. И умолять не стану. Убивайте или разбирайтесь с отцом. Всего остального не надо.
Архивариус все это время вел себя противоестественно неподвижно и сдержанно, однако сейчас хлопнул ладонью по блестящей поверхности стола, где лежали отчеты, с грохотом, похожим на выстрел. Он двигается совсем не как старик, подумал
