час стопудовый– Меж бредом и былью –
Гребли тяжело
Корабельные крылья.
Меж Сциллою – да! –
И Харибдой гребли.
О крылья мои,
Журавли-корабли!
Тогда по крутому
Эвксинскому брегу
Был топот Побега,
А будет – Победы.
В тот час непосильный
– Меж дулом и хлябью –
Сердца не остыли,
Крыла не ослабли,
Плеча напирали,
Глаза стерегли.
– О крылья мои,
Журавли-корабли!
Птенцов узколицых
Не давши в обиду,
Сказалось –
Орлицыно сердце Тавриды.
На крик длинноклювый
– С ерами и с ятью! –
Проснулась –
Седая Монархиня-матерь.
И вот уже купол
Софийский – вдали…
О крылья мои,
Журавли-корабли!
Крепитесь! Кромешное
Дрогнет созвездье.
Не с моря, а с неба
Ударит Возмездье.
Глядите: небесным
Свинцом налитая,
Грозна, тяжела
Корабельная стая.
И нету конца ей,
И нету земли…
– О крылья мои,
Журавли-корабли!
Хвала Афродите
Уже богов – не те уже щедроты
На берегах – не той уже реки.
В широкие закатные ворота
Венерины, летите, голубки!
Я ж на песках похолодевших лежа,
В день отойду, в котором нет числа…
Как змей на старую взирает кожу –
Я молодость свою переросла.
Тщетно, в ветвях заповедных кроясь,
Нежная стая твоя гремит.
Сластолюбивый роняю пояс,
Многолюбивый роняю мирт.
Тяжкоразящей стрелой тупою
Освободил меня твой же сын.
– Так о престол моего покоя,
Пеннорожденная, пеной сгинь!
Сколько их, сколько их ест из рук,
Белых и сизых!
Целые царства воркуют вкруг
Уст твоих, Низость!
Не переводится смертный пот
В золоте кубка.
И полководец гривастый льнет
Белой голубкой.
Каждое облако в час дурной –
Грудью круглится.
В каждом цветке неповинном – твой
Лик, Дьяволица!
Бренная пена, морская соль…
В пене и в муке –
Повиноваться тебе доколь,
Камень безрукий?
«С такою силой в подбородок руку…»
С такою силой в подбородок руку
Вцепив, что судорогой вьется рот,
С такою силою поняв разлуку,
Что, кажется, и смерть не разведет –
Так знаменосец покидает знамя.
Так на помосте матерям: Пора!
Так в ночь глядит – последними глазами –
Наложница
