сока и зубной пасты и домашних тапочках на босую ногу.
Минут на десять мы погрузились в молчание. Я читал, он изредка втягивал воздух носом, подсовывал палец за воротничок или отхлебывал колы, но при этом не спускал с меня взгляда.
– Вот, кстати, пункт: “Отказывается от каких бы то ни было процедур, поддерживающих его жизнедеятельность более чем на месяц, в случае если медиками не будет однозначно доказана целесообразность их продолжения.” А если родственники будут настаивать?
– Там дальше есть еще пункты, по которым ваша, высказанная прижизненно воля, ограничивает права кого бы то ни было, в частном порядке, принимать решение о поддержании вас в жизни реанимацией. Эта упёртость родственников очень усложняет нашу работу, и мы не хотели бы столкнуться с какими бы то ни было проблемами выполнения наших обязательств. Вы все прочитали? Вот вам еще листочек. Это вы должны произнести вслух, членораздельно, если вы все понимаете и все три экземпляра договора идентичные.
Я взял карточку из плотной бумаги и пробежав строчки на ней откашлялся, выпрямил спину и прочитал:
– “Подтверждаю, что то сам, в твердом уме и по трезвому разумению, 11 апреля 2024 года прочитал все три экземпляра, понял и оценил текст Акта «Верую». Я согласен с его положениями и признаю все ограничения, накладываемые на меня данным “Актом”, равно как после прохождения таинства воцерковления признаю всех, кто подписал ранее и подпишет такие же Акты впредь своими Братьями и Сестрами в вере. Обязуюсь соблюдать установленные таинства и не разглашать их сути. Вверяю себя Богу и уповают на милость его. Аминь”
Когда я закончил свою клятву, вдруг понял, что тоже сижу с выпрямленной спиной, как и мой визави, а глаза у меня горят каким-то неземным огнем. Мой собеседник аккуратно принял у меня карточку, положил её в чемоданчик, осторожно, но твердо пожал мою руку и строго посмотрел в мои глаза.
– Поздравляю, Брат!
– Спасибо…
– Ну а теперь давайте подпишем “Акт” …
Он быстро и аккуратно достал бумажную салфетку, развернул ее на столе. Выдавил на тампон немного жидкости из флакончика. Отчетливо запахло спиртом. Потом разорвал упаковку одноразовых перчаток, снял колпачок с авторучки и жестом попросил мою руку. Я догадался и протянул ему ладонь, выставив вперед безымянный палец. Левой рукой твердо перехватил палец у подушечки, протер тампоном, сильно сжал его и ткнул пером ручки. Я почувствовал боль укола и ручка зажужжала, втягивая в себя капельку крови.
– Ну вот в все, как комарик укусил… Сейчас подождем три минуты и можно будет подписывать.
Он положил авторучку ближе к моей правой руке, пером от меня. Я ощущал, что она она немного вибрировала и гудела, а на обращенном ко мне зажиме горел красный огонек.
– А сразу нельзя подписывать?
– Идет процесс консервации. Кровь смешивается со специальной жидкостью и отвердителями, позволяющими сохранить в подписи ДНК на несколько сотен лет. Мало ли кто из родственников
