старшему из них. Он проговорил:
– Мда, собака, сколько людей он ограбил. Будь моя воля, давно бы его прикончил. Знакомился в «социалках», потом их грабил; без разницы, мужчина, женщина, девушка.
Но решает здесь Док, поэтому так. Черт бы его побрал! Ладно, идите по своим делам.
– Вышли вон, что тут непонятного!
Скомандовал Старший.
Санитары вышли. Когда они удалились, Старший подошел к кровати, где лежал «он», спутанный, уколотый успокоительным средством.
Возле кровати, тумбочка.
На ней лежит блокнот с авторучкой.
Он раскрыт, исписан мелким неровным почерком.
– Ничего, завтра как новенький будешь.
Проговорил Старший, убирая исписанный блокнот в карман халата. Взамен кладя на тумбочку другой.
Точно такой же. Еще не исписанный блокнот, с чистыми листочками, пододвигая к нему авторучку с синими чернилами.
*
Ну да, было дело, не так давно лежал в «психиатричке».
Что тут такого, стыдного, миллионы таких людей находятся среди нас. И ничего, мир как-то живет.
Люди сходят с ума по разным причинам.
Только не совсем помню, из-за чего сюда попал.
Наверно совсем дурной был тогда, творил нехорошие вещи.
Но их не помню, те пустоголовые поступки: кражи продуктов из маркетов, отбирание сумочек у дам, крушил стекла на лимузинах, отрывал зеркала, разбивал фары, вытаскивал магнитолы, всякие ценности.
А там, меня вылечили, почти.
Санаторий элитного класса, что сказать: кормешка, жильё, полное обеспечение.
Витаминчики колют, мне нравится, правда.
Да еще бесплатная прислуга, которые меня обслуживали как высокородного герцога, иногда кормят с ложечки, так как руки бывало, связаны.
Но как-то раз, наступило солнечное утро, главный доктор сказал на обходе при всех, что могу теперь выписываться оттуда. Стоял, а потом медленно осел на кровать, от всего: от удивления, от возмущения, от волнения, а мне нельзя волноваться.
Как же так? Что мне теперь делать, куда пойду, чем заниматься…
Эти насущные вопросы, так или иначе, неотвязно полезли в голову. Доктор придвинул стул, стоящий возле тумбочки, сел напротив меня:
– Выйдете вон, мне нужно с ним поговорить наедине.
Обратился он к своей докторской свите.
Те послушно вышли из моей уютной и домашней палаты, мы остались вдвоем, тогда доктор заговорил:
– Ты уже здоров…
– Но я…
– Не перебивай, плиз. Ты уже здоров, ты можешь жить как любой свободный человек. Ты ветеран боевых действий, бывший полицейский, но это не дает тебе право оставаться здесь до конца твоих дней, понимаешь?
– Не, не, не совсем понимаю вас, Док.
Пробормотал в ответ.
– Ты занимаешь чужое место. Чужое, пойми, Слоу.
Нам надо лечить других людей, а ты занимаешь
