Возьмите новую салфетку, мем.
– Прижмите к носу, так кровь быстрее остановится.
– Использованные салфетки кидайте на пол, скоро должна прийти уборщица, убраться здесь.
Как же забыл, что ведь сегодня с утра наступил понедельник.
Обязательно придет уборщица: она убирается у нас в комнате охраны, два раза в неделю, – в понедельник, дабы убрать весь накопленный воскресный срач, и в пятницу, как раз перед ней.
WTF!! Нет, просто факап!
Между тем Салли раскрыла мой брошенный блокнот на столик, стала перелистывать, читать вслух некоторые фразы из моей писанины.
– … до чего же он огромный!
Стоит, пялится куда-то вдаль.
Таким уверенным, каменным взглядом неправдоподобно выпученных глаз. Слова… они приходят ко мне, как ангелы к маленьким детям:
– Для того, чтобы летать, конечно! Неужели ты не понимаешь?
– Летать… чтобы слетать на голову огромному бронзовому истукану?
– Например. Хотя не только.
– Куда же ещё? Например?
– В другие миры.
Посмотрел на огромного Петра, еще его называли «Великим кормчем».
Слетать, что ли, ему на голову? – появилась мысль, которую почему-то не стал, как обычно, отгонять.
Почему бы и нет?
Интересный был бы опыт, тут хмыкнул.
Делов-то, слетать! Заманчивое дело.
Девушку себе придумал, целых четыре месяца встречался с ней в сомнамбулизме, а на пятьдесят, или сколько там, метров высоты, взлететь не могу?
«Не могу», хотя любопытно, каково стоять там, наверху?
Наверное, знают лишь смотрители, которые иногда поднимаются на верхотуру статуи по лестнице, или что там у них имеется, вроде тайного лифта.
Вон, один из них, какой толстый.
Наверняка есть что-то такое, вроде секретного подъемника.
Поднимаются на высоту, смотрят на вечерний город, почему-то подумал, что они делают именно вечером, воображают, что умеют летать.
Ветер над Невой сильный, – раскинь руки, почувствуешь, будто вместо них вырастают крылья.
Под тобой, где-то на набережной стоят мелкие людишки, припозднившиеся парочки, они смотрят наверх, туда, где стоишь ты.
Конечно же, тебя не видят, разве можно увидеть маленькую хрупкую птицу на фоне бесконечной громады бронзового изваяния?
Птицей, которой стал, превратившись в одно мгновение разума через боль и пытки… в слабое, хрупкое создание, принадлежащее небу, на фоне огромной, вросшей в землю, неправильной формы, сделанную из кучи металла.
Ветер на высоте ревёт, пытаясь увлечь за собой, обдавая холодным дыханьем, волнуя волосы на голове.
Какое необычное чувство!
Я стою здесь, смотрю вниз.
Смотрю закрытыми глазами, но знаю, что, если открою их, буду по-прежнему здесь, наверху.
Так вот, оказывается, что чувствуют
