варианты, надо признать. Но это всё очень было похоже на тот черный пояс. И я опять пошел в обычную секцию… Там тоже оказались сенсеи. Через год внеочередное звание. Группу дали. А в ней ребята по 10 лет отслужили. У нас прапорщик один был… Да что там… Наливай, раз взялся.
Выпили.
– Ну, вот в общем и вся биография. У тебя интересней, – закончил Егор.
– Странный ты какой-то. Неправильный. Вернее, нетипичный. Я вас по-другому себе представлял.
– Интересно узнать.
– Да ничего интересного не скажу. Шаблоны сплошные прут. А ты… – она задумалась, – Если б я такую шнягу от кого-другого услыхал, ну или точнее, не здесь и не сейчас – не поверил бы ни за что. Даже в голове не помещается. Я думал, вы совсем другие. Ну, наверняка большинство и есть другие. Но если существуют и такие уникумы, значит, не все ещё потеряно… Может, и Союз возродите. Не как страну, а как модель общества. Коммунисты ж, как их ни поливали потом грязью, показали всему миру, что тема рабочая. Со своими недостатками, конечно, но работало всё. И была могучая империя, а не банановые республики.
Она посмотрела на пустую бутылку. Потом порылась в саквояже, достала деньги и вышла. Через пару минут вернулась.
– Может, кто и возродит, – продолжил разговор Егор, – Но это уже точно без нас. А ты коммунистом был?
– Нет. Не успел. Кандидатом в члены партии был, а потом рухнуло всё. Сначала я рухнул, а потом вся страна. Независимо друг от друга, но одновременно.
– Со страной я знаю. Гуглил когда-то. Ты-то чё рухнул? Че там за адмирал такой?
Её глаза сузились. Буквально на мгновенье взгляд стал неприятным и злым, но потом она махнула рукой:
– Да какие теперь секреты. История достаточно тривиальная. Сука он был, а не Адмирал. В 91-м нашу группу забросили в одну дыру с жарким климатом и плохой водой. Умные головы видели, к чему всё идет и решили вывезти кой-какое оборудование. Какого на всём шарике тогда ни у кого не было. Последнее слово, как говорится, науки и техники. Дорогущее, понятно, просто ужас. Че там оно мерить могло – до сих пор не понимаю. Ну, нас там и встретили из всего, что только можно. Нас ещё на старте продали – всё они знали. И пути отхода и точки эвакуации. В общем, прижали нас крепко. Я один ушел. С месяц где-то бродил там, пока выбрался. Чуть с ума не сошел. Или сошел. Вернулся, в общем, в Союз. Начал разбираться. А там всё это только он один мог устроить. Только с его возможностями. Понятно, что не сам он был, но другие ещё выше сидели. К нему только добраться смог. Говорю, мол, так и так, а он даже отпираться не стал! Достал книжицу и чек мне нарисовал. На стол положил и говорит мне, сука такая: «Вы свободны, капитан третьего ранга». Я в чек взглянул, а там сумма ого-го!!! Ну, я его и … – она хлопнула кулаком по ладони.
Потом замерла, прислушиваясь. Резко развернулась уже с револьвером в руке и мягко, но очень быстро переместилась к двери. Егор тоже достал ствол и выглянул в окно. Вроде всё спокойно. Они обменялись взглядами и она, спрятав ствол, толкнула дверь. За ней стоял малец лет тринадцати
