так орать? – накинулась я на подругу.
Но рассерженная Ирка уже бросилась к столу и схватила со стола жуткую куклу без одного глаза. И ухмылка у игрушки была странная – неаккуратно вышитая красными нитками, будто шрам у Джокера.
– Она специально выставила эту страшилищу на самом видном месте, чтобы нас пугать! – выкрикнула Ирка, шаря в своей сумке.
– Кто – она? – не понимала я, брезгливо оглядывая страшную куклу. – Что ты ищешь?
– Как кто? Амелия! Я ищу свой нож. Сейчас распотрошу эту гадость и на кровать ей брошу!
– Господи, Ира, зачем?
– Будет знать, как нас пугать. А нож нужно вообще под подушкой держать, когда в этом лагере черт-те что происходит!
Ира наконец отыскала свой нож и уже занесла острие над куклой, как в палате раздался новый визг, еще пронзительнее, чем Иркин.
Руднева, перескакивая через кровать, ринулась к Третьяковой.
– Что ты делаешь? Убери нож! Сумасшедшая!
Вероятно, дуреха Руднева решила, что Ирка собиралась устроить какой-нибудь страшный ритуал. Третьякова откинула нож, но куклу не отпускала. Тогда Диана вцепилась в ноги этой страшиле и потянула игрушку на себя.
– Отдай!
– Вот еще! Всякой гадости не место в нашей палате!
– Ого, что это здесь происходит? – показалась в дверях Амелия.
– Кстати, о гадостях! – проворчала Третьякова.
Из-за Циглер Ирка ослабила хватку, а Диана, отвоевав куклу, прижала страшилу к груди.
– Не трогай ее никогда больше! – зло выпалила Руднева. На ее глазах выступили крупные слезы. – Это моя кукла.
Диана еще минут десять сидела на кровати и глотала слезы. Мне приходилось ее обнимать, а Ирке растерянно гладить Рудневу по голове.
– Ладно тебе, – бормотала обескураженно Третьякова. – Я же ничего не успела этому чудищу сделать. Кто ж знал, что ты любишь такие игрушки…
Руднева уже взрослая девочка, и совершенно очевидно, что в куклы давно не играет. Здесь было что-то серьезное, личное, тайное… Амелия сидела на своей кровати и удивленно смотрела на нас. И вид у нее впервые за долгое время был не насмешливый, а сочувствующий.
– Когда вы ушли, я вытащила куклу из сумки и положила на стол. Мы дома всегда вместе собираемся. А потом спрятать ее обратно забыла, так на дискотеку торопилась. Вот дура!
Ирка и Амелия переглянулись. Циглер округлила глаза. Все было очень странно.
– Это твоя любимая игрушка? – осторожно спросила я, не выпуская Диану из объятий.
– Угу! – Диана снова шмыгнула носом. – Ее зовут Эмили. Эта кукла у меня с первого года жизни. Я всегда с ней. Иногда мне кажется, что она единственная, кто может выслушать меня.
Ирка уставилась на меня поверх макушки Дианы и покачала головой.
– Диана, у тебя плохие отношения с родителями? – спросила Амелия.
– У меня вообще с ними никаких
