деревянным шпилям торговых площадей.
Викки раздраженно прицыкнула, но все же поплелась следом, обменявшись загадочным взглядом с раскрасневшимся от возмущения Филиппом.
Вильсбург встретил нас ароматом полевых цветов, шумом оживленных улиц, трелями мелких птиц и суматохой горожан. Повсюду царило летнее настроение. Благие фейки, разодетые в легкие шифоновые платья, и фейцы в льняных рубашках перебегали центральный бульвар, весело переговариваясь между собой. В воздухе вкусно пахло выпечкой, ванилью и бергамотом. Подоконники аккуратных деревянных домиков украшали цветочные горшки с лютиками и петуниями. По фонарным столбам вилась виноградная лоза, а раскидистые кроны деревьев прятали от солнца скамейки на главной площади.
Я проскочила мимо журчащего фонтана в форме каменной розы – символа Благого Двора и понеслась через широкую улицу к закутку своей знакомой.
Викки все-таки вернулась в замок, сославшись на то, что не намерена потакать моим прихотям и потом получать нагоняй от короля, а Филипп, скрипя зубами, не отставал от меня ни на шаг.
– Сдалась тебе эта торговка, ну что ты хочешь у нее узнать? Дориан и так докладывает тебе все новости, просочившиеся из Неблагого Двора.
Недоверчиво посмотрев на фейца через плечо, я отвлеклась и споткнулась о край бордюра, налетев на длинноволосую девушку с корзиной. Извинившись перед ошеломленной фейкой, которая, заметив мою золотую корону, стремительно согнулась в реверансе, я возразила Филиппу:
– Ну да, конечно! Только вот мой отец тщательно фильтрует всю донесенную мне информацию.
Фил резко замер прямо посреди улицы, привлекая тем самым внимание прохожих, а я усмехнулась:
– Думал, я не догадываюсь, что король Маркус всячески оберегает меня от происходящего за пределами Цитадели Дыхания? Или не замечаю, насколько встревожены лорды и главнокомандующие благой армии? Александр давно жаждет всевластия, а я – великолепный повод развязать войну между дворами, ведь полукровкам не место среди правящей верхушки. Да и Неблагой Король… – Мое горло болезненно сжалось. Уже давно я не произносила вслух имя бывшего возлюбленного, не позволяла себе даже думать о том, кто безжалостно разбил мне сердце, утаив свою истинную сущность жестокого убийцы. – Скорее всего, уже отдал приказ убить меня. Что бы нас ни связывало в прошлом, вряд ли это стоит дороже его жизни и трона.
Раньше эта мысль до тошноты разъедала мое нутро, сейчас же я поняла: гораздо проще ненавидеть, чем прощать. Это относилось и к моему отцу. Я никогда не смирюсь с надругательством над мамой, но из двух зол выбрала того, кто хотя бы не притворялся добродетельным.
Когда я только появилась при Благом Дворе, отец тепло поприветствовал меня. Маркус не стал оправдываться и извиняться за прошлые поступки, лишь пообещал попытаться изменить мое будущее, не позволить прошлой боли вновь настигнуть меня. Это заставило проникнуться к нему пусть не дочерней любовью, но уважением.
Первые
